— Я же приказал, — сквозь сжатые зубы чуть ли не взвыл Кирпичников.
Лупус не видел, что происходит по ту сторону собора. Выстрелы, вскрики, всхлипы и тишина.
Билык дернулся то в одну сторону, то в другую, не зная, куда бежать. Размахивал револьвером, как дубиной.
— Не подходи, — глаза навыкате, с губ слетала слюна.
— Не дури, — раздался спокойный голос, даже Лупус подивился его спокойствию.
— А-а-а, — кричал Петька и поворачивался из стороны в сторону, видимо, забыв про револьвер в руке, — не хочу. — Потом бросил, как камень, оружие и побежал вдоль ограды канала. Один из сотрудников настиг его и сбил с ног. Билык пытался вырваться и выл, словно загнанный в западню зверь.
Аркадий Аркадьевич выругался вполголоса.
— Хорошо, хоть этот жив. На Офицерскую, — кинул он и пошел к авто, вслед за ним Громов.
— Аркадий… — начал он.
— Не стоит, — отмахнулся начальник уголовного розыска, — поехали, посмотрим на твоего убиенного филера.
Тимофеев сидел в арке, разбросав руки в стороны, и смотрел таким наивным взором, что казалось, сейчас перестанет дурачиться и поднимется с холодных булыжников. Но рана на шее, ставшая почти черной, выделялась и тонкой темной полосой уходила под ворот рубашки.
Кирпичников присел на корточки.
— Тот же почерк, что и в квартире Пашки-Быка.
— Лупус?
— Он. — Аркадий Аркадьевич выпрямился. — И не удивлюсь, если он наблюдал, как мы брали его подельников.
— Думаешь, попытается уйти?
— Вполне возможно, тем более что его ничто не держит в столице.
— А Чернявенький?
— Кстати, ты отправил за ним?
— Отправил, — глухо сказал Громов.
— Правильно сделал. Ребята справятся?
— Не в первый раз.
— С таким волком в первый, как бы он нас не опередил, — покачал головой Кирпичников.
— Да как же он опередит? Не на самолете ведь?
— Кто знает, кто знает.
Лупус направился на квартиру, где ждала Анна. В столице теперь его никто не держал. Банды больше нет, хотя остался Чернявенький. Он держать язык за зубами не будет, сразу же поведает и об Иване Кошеле, и о вскрытых сейфах, и о главаре, то есть о нем. Поэтому офицер сразу же направился в загородный дом, в котором остановился Жоржик со своей пассией.
Лупус не спешил. Он понимал, что никто не знает, где обитает медвежатник. Но внезапно, как обухом по голове, ударило. А вдруг они выследили и теперь смогут преподнести специфического умельца уголовному розыску на золотом блюде. Пока Билык придет в порядок, пока будет идти допрос, он, главарь, успеет рассчитаться с таким нужным человеком. Спокойная жизнь дороже жизни преступника. Намного дороже.
— Лишь бы успели взять Чернявенького, — качал головой Кирпичников, — надо было нам поехать за ним.
— Ребята опытные, справятся, — успокоил начальника Громов. — Я вот что думаю… — Сергей Павлович умолк.
— Продолжай, если начал.
— Может быть, Веню Прозрачного привезти заодно. Ведь его загородном доме живет наш легендарный Жоржик.
— А что! Это мысль. Посылай, Сергей, и за ним, но так, чтобы они не видели друг друга. Кстати, ты распорядился привезти женщину, живущую с Чернявеньким?
— Нет, — протяжно ответил Громов.
— Ну и ладно, нам только слез не хватало.
Жоржика взяли безо всякого шума. Он открыл дверь и сразу же понял, что сотрудники уголовного розыска явились по его грешную душу. С двух сторон подцепили под руки и отвели в выделенное для задержания авто.
Женщина вышла на порог, но так ничего не сказала. Смахнула с глаз по слезинке и вошла в дом.
Чернявенький, хотя всегда ожидал подобной ситуации и готовил речь для передачи из уст в уста, в эту минуту оробел и только сумел с придыханием произнести:
— За мной?
Сопровождающие ничего не ответили.
Жоржик обернулся, но на пороге никого не было.
Доехали довольно быстро. Чернявенький наконец успокоился и даже пытался шутить, но сотрудники с непроницаемыми лицами не обращали на задержанного никакого внимания.
Лупус явился к дому, где проживал медвежатник, спустя четверть часа после отъезда авто. Вначале осмотрелся. Только одно окно на втором этаже оставалось открытым. Через него проникнуть не представлялось возможности.