— Арик, это пустое дело отвлекает тебя от работы.
— Это убийство, Стив! Запланированное убийство первой степени.
— Можешь доказать?
— Я уже полчаса пытаюсь привлечь твое внимание, а ты не слушаешь!
— Слушаю. Только не понимаю, как можно намеренно вызвать у человека прогерию и еще кучу других болезней.
— Можно. Смилович и Фирман любили друг друга. Оба физики, работали над одной проблемой: происхождение гравитационного поля в квантовом вакууме.
Сильверберг поднял взгляд к потолку и сказал: «Уффф…» Выразить иначе свое отношение к происхождению гравитационного поля в квантовом вакууме он не мог.
— Тилдой, физик из Германии, не понял значения собственной работы, для него это было математическое лото, вариант того самого сферического коня в вакууме. Чистая физика. Модель. Смилович и Фирман занимались многомировыми теориями — расчетом возможных взаимодействий эвереттовских миров после их разделения. Что говорит многомировая физика? Каждое квантовое взаимодействие вызывает разделение мироздания минимум на две ветви. В одной ветви частица летит вверх, в другой — вниз. Физик наблюдает здесь, как частица летит вверх, а физик в другой ветви наблюдает, как частица летит вниз. Это верно всегда и на любом уровне. Если у тебя есть выбор — слушать меня или выставить из кабинета, — оба варианта осуществляются. Здесь ты слушаешь меня, но уже возникла ветвь, в которой ты меня выставил.
— Хотел бы я оказаться в той, другой ветви, — мечтательно проговорил Сильверберг. — Но это невозможно. Нет такой ветви в мироздании, где я сумел бы выставить тебя из кабинета.
— Ты лучше спроси: при чем здесь Тиллой и его статья о происхождении гравитационного поля.
— Да! — воскликнул Сильверберг, изображая энтузиазм. — При чем здесь безумный Тиллой с его нелепым гравитационным полем?
— А в том, что задачу Тиллой решал в рамках копенгагенской интерпретации, где в момент наблюдения волновая функция исчезает. Идея Тиллоя гениальна, но неверна. Гениальность в предположении: чтобы волновая функция исчезла, не обязательно присутствие наблюдателя. Это может произойти само собой в результате квантовой флуктуации. На очень короткое — квантовое, как говорят физики, — время частица получает точное значение импульса и координат. На очень короткое — ничтожное — время принцип неопределенности нарушается, квантовые законы это допускают. И тогда на это ничтожное время частица приобретает возможность притягивать другие частицы. А поскольку частиц очень много и флуктуации в вакууме происходят постоянно, то все эти мгновенные процессы усредняются, и только поэтому в нашей Вселенной существуют стабильные гравитационные поля, и все предметы притягивают друг друга по закону обратных квадратов, который как раз и получается, если все квантовые флуктуации усреднить во времени.
— Уфф… — произнес Сильверберг, закрыв глаза и погрузившись в глубокое раздумье о тяжелой судьбе элементарных частиц.
— И тут мы подходим к главному, — продолжал Розенфельд.
— Да? Пока я не услышал ничего, что имело бы отношение к уголовному преследованию, — сухо произнес Сильверберг. — Расскажи про квантовые флуктуации доктору Фирман. Впрочем, она и так знает. Тогда — Лайзе. Но она ничего не поймет. Видимо, поэтому ты решил выбрать в качестве слушателя меня.
— Ты меня сбил, — недовольно сказал Розенфельд. — Не делай этого больше.
— Прости. Но не мог бы ты перейти наконец к делу?
— Я и перешел!
— Хорошо, — вздохнул Сильверберг. — Через пять минут явятся Блекман и Монтвидас. Так что…
— Ты меня постоянно прерываешь!
— Тебя прервешь, как же…
— Стив!
— Молчу. Ты остановился на фразе о том, что все квантовые флуктуации усредняются во времени и поэтому возникает гравитационное поле. Оно же — поле тяжести, я тебя правильно понял?
— Ты все запомнил? А изображал…
— Запомнить — не значит понять. На память не жалуюсь. Продолжай. Квантовые флуктуации рождают гравитацию. Что дальше?
— Дальше, — продолжил Розенфельд, собравшись с мыслями, — в вакууме возникают самопроизвольные флуктуации, которые равнозначны процессу наблюдения. Но волновая функция при этом не исчезает, конечно. Все возможные варианты квантового процесса все-таки происходят, но — в других ветвях многомирия.
— А! — воскликнул Сильверберг. — Наконец-то я понял. Ты мне сто раз объяснял. Это как выбрать чай, кофе или сок. Если ты выбираешь кофе, это не значит, что ты не выбрал сок и чай. Возникают три ветви: в одной ты выбрал чай, в другой — кофе, в третьей — сок. Да, еще я мог выбрать воду. Не часто так поступаю, но все-таки… Мир, где я пью воду, тоже появляется. Так?