— Давай быстрее уедем отсюда.
Они выехали на оживленную дорогу и смешались с потоком машин. За ними рванула белая иномарка.
— Мне жаль, что так получилось с твоим отцом, — сказал Федор. — Прими мои соболезнования.
— Что он искал, то и получил, — сухо произнесла Светлана, стиснула зубы, и лицо ее окаменело.
Лукашин удивленно посмотрел на нее.
— Нехорошо так говорить об отце.
Она тяжело вздохнула.
— Ты многого не знаешь.
— Расскажи, я постараюсь понять.
— Мой отец — убийца.
— Откуда об этом известно?
— Это неважно. Сейчас важно другое. Нам грозит опасность. — Светлана виновато посмотрела на Федора. — Прости меня. Но когда ты был без сознания, они под угрозой смерти заставили меня, чтобы я оговорила тебя полиции, что именно ты застрелил моего отца. Я вынуждена была согласиться. Поэтому Мустафа так себя и повел. Теперь они приложат все силы, чтобы расправиться с нами.
— Спасибо, что ты не пошла у них на поводу, — сказал Федор. — У меня есть чем защититься. А вот тебе надо уехать из города.
— За меня не волнуйся. Свои проблемы я привыкла решать сама. Уезжать мне нельзя.
— Может быть, мы решим проблемы вместе? — спросил он и поймал на себе ее проницательный взгляд.
— Может быть…
Федор понимал, что людям Мустафы известна его машина, поэтому нужно было срочно сменить автомобиль.
По пути они заехали на платную автостоянку и оставили там внедорожник. А сами на такси доехали до фирмы по проказу автомобилей и уже через полчаса сидели в новом «Audi».
— Куда едем? — спросил Федор.
— В Знаменское, — она сжала его руку. — Нужно быстрее уехать из города. Боюсь, они сообщат в полицию.
— Думаю, вряд ли. Ведь эти подонки понимают, что там не дураки и быстро во всем разберутся. Поэтому нужно остерегаться их внезапного нападения.
Лукашин вел автомобиль и не спускал глаз с зеркала заднего вида.
— Пока нас никто не преследует.
Федор был в сомнениях, думая о том, звонить или не звонить Кирюхину. Ему хотелось позвонить частному сыщику и попросить помощи. Но в то же время он колебался, ведь у него находился пистолет, из которого убили Пуришкевича и из которого он ранил Кабанова. В случае если это преступление получит огласку, предстоит следствие и судебная тяжба. И ему вполне могут приписать вину в содеянных преступлениях. Он был уверен, что противная сторона подключит для этого все свое влияние, «ручных» адвокатов и немалые деньги, которые у них есть.
Внезапно ему в голову пришла другая мысль: «Поскольку их план в отношении меня провалился, то они постараются по-тихому урегулировать дело, а это означает лишь одно: спрятать труп. Мустафе и его компании теперь невыгодно, чтобы убийство Пуришкевича получило огласку».
Федор мучился в противоречиях, прежде чем принять верное решение, и чем больше об этом думал, тем больше заходил в тупик. Он подумал, что пока не надо торопить события. Жизнь подскажет, как нужно действовать.
Неожиданно просигналил его мобильник. Лукашин взглянул на дисплей, звонил Кирюхин. Но он не стал отвечать.
Спустя четверть часа они были уже за городом и на большой скорости мчались по трассе.
— Нам о многом надо откровенно поговорить, — сказал Федор.
Светлана утвердительно кивнула.
— Если ты так считаешь, то я не возражаю. Но давай вернемся к этому, когда будем в безопасности.
— Согласен.
— Я рада, что ты не бросил меня, — искренне произнесла она.
— А как я рад, ты просто не представляешь.
Когда они проезжали Знаменское, Светлана показала поворот;
— Здесь нужно свернуть.
Дорога, ведущая к особняку, свидетельствовала о богатстве хозяина. Поместье было обнесено трехметровым забором, украшенным сверху стальными пиками. Железные ворота были открыты нараспашку.
Теперь они ехали по извилистой дороге, которую по обеим сторонам обступили березы. Впереди показались клумбы с яркими цветами, и наконец дорога вывела их на бетонную площадку, где они остановились.
— Странно, что стоянка пуста, — заметила Светлана.
— А чьи автомашины здесь должны стоять?
— Хотя бы охранников.
Недалеко от парковки располагался огромный трехэтажный особняк, к которому вела дорожка, выложенная тротуарной плиткой. Чуть в стороне виднелась дорога, ведущая в глубь поместья.
— А эта дорога куда идет? — спросил он.