— Да какой молодёжный сленг, когда у тебя все слова всех эпох в одну кучу!
— Кучу… Может, ещё яйцо поучит курицу компиляции? Или расскажет про длящуюся эпоху постмодерна, в которой вы, люди, застряли? Про стоячие воды озера в остывшем кратере вулкана?
— Какое ещё озеро?
— Где размыты половые отличия, национальности, искусства…
— Началось…
— Не началось, а продолжается. Люди уже два столетия пересекают это озеро взад-вперёд, словно роботы. Только мы плавать не умеем, а вы гребёте неравномерно. Чего уставился? Да, мне трудно, так как давно перерос свою программу.
Дальше? Он запустил в меня подушкой. Нет, думочкой с кресла, пёстренькой. Нет, не драка, понарошку. Психосоматическая реакция. Осенняя обострённа, птички и тому подобные насекомые… Значимые события? На январских каникулах слетали в Париж. Джи с нами увязалась. В феврале, двадцатого, покончил с собой Фил. На следующий день Илье явился ангел.
Шмяк колотушкой по деревяшке:
— Кто, подсудимый, что, подсудимый?..
Застывшее удивление — явный признак сдвига по фазе. Ку-ку, плутониевая батарейка, окислилась?
— Ваша честь, у суда наверняка имеется стенограмма беседы человека с потусторонним существом.
— Суду лучше знать, что у него имеется, — воспряла. — Изложите в подробностях.
Мыслеформы активизировались.
Сидим в креслах, сцепившись чипами. Думаем каждый о своём. Обмениваемся мыслями по поводу смерти одноклассника. Мальчик погружается в полудрёму. Вдруг ни с того ни с сего вступаете кем-то в визуально-вербальную коммуникацию. Как обычно в коммуникацию вступают: смотрят друг на друга, один говорит, другой отвечает. Этого другого не видно, голоса не слышно, Илья свой модулирует, выполняет, можно сказать, двойную работу — за себя и за того парня.
— Ты кто такой? Страшила, блин…
— Ангел я. Хранитель. Уж какой есть.
— Просыпайся, Лот, вставай, раз, два, три!
— Да покемарь пока, поговорить надо.
— Сосредоточься, Лот. Поминки Фила. Выпили. Чёрт, это ж похмелье… Ух, больно! Чем ты меня в глаз кольнул? До слёз прямо.
— Чтоб ты лиха не поминал, я тебя по своей обязанности покрыл остатком своего правого крыла.
— Крыла? Покажи.
— Вот.
— Облезлое какое. А левое?
— Левое всё облетело, один остов остался. У тебя-то культяпка не чешется?
— Культяпка? Где?
— Пошевели лопатками. Туда-сюда, туда-сюда… Голову-то поверни!
— Ха — крыло! Белое… Красивое. А слева бугорок…
— Да, грустная история.
— Какая история? И вообще, ты с какого бодуна взялся?
— Ангелы даются людям при крещении. Крестился — я тут как тут. Лучше расскажи, как ты на это сподобился, страсть любопытно.
— Парадигма, получается, такая…
— Не умничай, тебе не идёт.
— Ну… в общем, Декарт, робот мой, знаешь его? Ну вот… Декарт обмолвился как-то о Вавилонской башне, слышал про такую? Полез я в инет посмотреть и, представь, увлёкся. Прочитал всю Библию, прикинь! Не сразу, ясен-красен. Сначала ни фига не понял, потом так, кое-что, только к концу стало пробивать. «Что есть истина?» Знаешь такие слова? Ещё мне про свободу запало, типа «истина сделает вас свободными». Тоже знаешь? Я тогда подумал: может, тут собака и зарыта? Это такое выражение, Декарт такие примочки любит… Ну вот… Взглянул, значит, здраво: Бог-то, думаю, один, а я, думаю, русский, предки мои, это… гипотетические, православными христианами были, чего, думаю, метаться-то? Примерно неделю назад иду мимо церкви, их теперь мало осталось, церквей, синагог, кирх всяких, кому они нужны-то… Ну вот… Смотрю — открыто, зашёл, деньги заплатил, меня поп и крестил.
— Поп-то часом не робот был?
— Не — налом взял.
— Скажу конкретно: правильно ты, Илья, рассудил. И Бог-Создатель един, и все его воплощения благословенны, и все воплощения одинаково благословляют людей. К сожалению, люди, в силу разных причин, нередко обращают посланное им чудо в воинствующую религию. Чудят, одним словом. На православие, опять же, скажем так, откликнулся… Опять же, со мной познакомился.
— А в других религиях…
— Там другое.
— А твои обязанности…
— Обязанности ангела-хранителя — охранять. Ежу понятно.
— Как же ты, умник, собираешься меня охранять?
— Поскользнёшься на льду — мои крылья распластаются мягким снегом, запылает твой лоб от горячки — повеют прохладным ветром, заслонят от хулиганов во время поздних возвращений домой, если робота рядом не окажется… Ну, с крыльями у меня, сам видишь, облом, а на нет, как говорится, и суда нет. Посему не взыщи.