От влажного воздуха и солнца книги набухли и пожелтели, но буквы все еще можно прочитать — только кому теперь это нужно?..
Я так и не взял оттуда ни одной книги. Все ходил вокруг да около, но не смог ничего выбрать. Я только и думал о том, что книга займет лишнее место в моем рюкзаке, станет дополнительной тяжестью и ношей. Так зачем ее брать? Только для того, чтобы казаться самому себе не тем, кем я являюсь? Все, что заботит меня, — это выживание, и вряд ли «Преступление и наказание» мне в этом поможет.
И я пошел подальше. Не просто шел, а несся из этого города на всех парах до тех пор, пока не вышел на трассу. Здесь спокойно и хорошо, вокруг меня один только лес. Точнее — то, что от него осталось.
Иногда я вспоминаю (и воспоминания эти такие яркие, как будто все происходит на самом деле), как стою в тамбуре поезда и смотрю в мутное окно. За ним проносятся бесконечные, бесконечные леса. Они стоят густые, гордые, прекрасные. Уже тогда с каждым годом лесов становилось все меньше: их отчаянно вырубали, чтобы освободить место под строительство еще одной скоростной автомагистрали или коттеджного поселка, но это нисколько не волновало меня, потому что то были всего лишь картинки, сопровождавшие мой скучный путь в какой-нибудь город. И когда экологи трубили тревогу, выступая по телевизору с пламенными речами о том, что через сто лет в результате человеческой деятельности леса исчезнут с лица земли, я только пожимал плечами: мол, ну и что тут такого? Меня-то уже к этому времени не будет… Я не верил, что эти роскошные сосны и ели, слишком густо растущие, стремящиеся так высоко к небу и жизни, могут исчезнуть так быстро. Однако это случилось даже раньше, и теперь я вижу только корявые пни и голые обрубки стволов. Деревья — не люди, они не смогли за себя постоять.
Я не спал почти сутки и очень устал. Обстоятельства сделали меня куда более выносливым и сильным, чем раньше, научили черпать энергию из таких источников, которые были мне неведомы, но я все равно устаю. Иногда глаза закрываются сами собой; на несколько секунд, а может, и минут, я засыпаю прямо на ходу, хотя раньше ни за что не поверил бы, что такое возможно. Я стараюсь идти быстрее и не думать об усталости. Сосредотачиваюсь на ритме шагов, с которого лучше не сбиваться. Один-два-три-четыре-пять, один-два-три-четыре-пять — почти как в вальсе.
Не проходящий кашель все время дает о себе знать. Не нужно было мне тогда купаться: мне стало только хуже. Легкие работают будто не в полную силу — им уже столько времени не хватает тепла.
Как только я подумал, что не могу больше идти, как только представил, что сяду посреди дороги и превращусь в один из тех трупов, которые иногда встречаются на дороге, я и увидел это здание. Я подошел ближе и передо мной возник он — маленький магазинчик, который, казалось, сохранился здесь, посреди этого ничто, только для того, чтобы я мог сегодня нормально переночевать.
Дверей здесь нет, и окон тоже — внутри завывает ветер. Стеллажи раскурочены, полки, двери холодильников выломаны, под ногами валяется куча мусора. В туалете и служебном помещении все еще хуже: там разломаны даже стены, как будто эта часть здания снесена чем-то очень мощным. Но за прилавком, который чудом сохранился возле не тронутой ни стихией, ни людьми стены, ветра нет, и вообще хорошо во всех смыслах, если, конечно, не считать запаха мочи. Ноги гудят от усталости, мышцы нестерпимо ломит — надо спать, но почему-то не спится.