— Ишь, прокатил! — злобно сказал Серьга. — Думает, верно, и нас прокатить… Хорошо, что пошли, а то бы так и поверили ему, что он поедет к своей Геське. Вот оно в чем штука… Ну, батюшка, накроем тебя… Видишь, Баклага, не прав ли я был, говоря, что он сам укрыл деньги?
— А черт его знает, укрыл он или нет, — флегматично ответил гигант.
— Не черт, а я знаю… Вот ты увидишь, что моя правда…
— Увидим! — буркнул Баклага и поправил на плече какой-то гигантский сверток из веревок, по некоторым деталям похожий на веревочную лестницу.
Эта последняя предназначалась для Жучка, который, как мы уже говорили, использовался шайкой в случаях, требующих особенной, почти акробатической ловкости по части лазанья.
И действительно, этот несчастный урод обладал такой ловкостью, которой могла позавидовать и кошка. Он прекрасно знал свое назначение и уже не один раз доставлял своим повелителям возможность обделать такое дельце, которое потом казалось следствию чуть ли не сверхъестественным.
Дойдя до угла Пустоозерного переулка, Серьга сделал знак Баклаге, чтобы тот остановился и придержал Жучка. Дело в том, что до чуткого слуха мошенника донесся подозрительный шум. Он снял фуражку и глянул за угол.
Это было в тот самый момент, когда следователь, Крушинский и два агента выносили из дома раненую, а третий агент побежал вперед за отрядом, чтобы произвести в доме еще один обыск.
Серьга застыл, не шевелились и Баклага с Жучком. Вот Серьга увидел, что навстречу процессии, несшей раненую, выдвинулся целый отряд людей, среди которых был и полицейский, стоявший на противоположном углу Пустоозерного, там, куда выходил на две стороны угрюмый дом. Все вошли внутрь.
— Стой, надо подождать… Там что-то случилось, — повернувшись к Баклаге, шепнул он. — Там кого-то вынесли.
— Кого еще вынесли?
— Молчи, дурак!..
— Что же, так и стоять?..
— Экий черт, так в лапы полиции и лезет! — злобно прошипел Серьга.
Баклага угрюмо замер. Стоять, однако, пришлось так долго, что не вынес и Серьга, он отошел от угла и сел в тень, пригласив жестом сделать то же Баклагу и Жучка. Прошло около часа, прежде чем снова раздался шум. Серьга опять высунулся и сообщил шепотом:
— Уходят… ушли!.. Ворота припечатывают… Вот дураки, да какой же такой герцог будет выезжать сквозь ворота.-.. Ну, идем, Баклага, теперь можно!
Приятели двинулись. Они обошли полем, также как и Иван Трофимович, и направились к тому же месту, где тот влез в дом, потому что оно им было тоже известно.
Но оставим пока их и вернемся к узнику в каменном мешке. Иван Трофимович сидел и выжидал положенное время. Он едва слышал, как бегали над его головой агенты. Их шаги сквозь эту каменную оболочку уподоблялись самому легкому мышиному шороху. Наконец все смолкло. Осталось просидеть еще полчаса, и тогда дело сделано. Он навек простится и с этим каменным тайником, и с этим угрюмым домом. Тут уже становится небезопасно, надо избрать другое место для своего богатства.
«А эту девчонку, верно, поймали, — подумал Иван Трофимович и улыбнулся. — Ну, да она немного им наболтает».
Посидев еще несколько минут, он вынул часы и решил, что пора. Поэтому встал и начал проделывать те же сложные манипуляции, что и тогда, когда закрывал камень. Он нажимал одновременно в двух местах на какие-то едва приметные пятнышки, казавшиеся в мраморе простыми естественными точками. Потом он нажал плечом на одну стенку, далее сделал еще что-то, и тогда только верхний камень дрогнул, движимый каким-то невидимым рычагом.
Устройство этого каменного чулана походило на конструкцию деревянных коробок, обладающих разными секретами, выделкой которых щеголяют наши кустари. Нужно найти какую-нибудь тщательно замаскированную кнопку, потом выдвинуть ее, потом поставить ящик вверх дном, встряхнуть три раза и так далее. Словом, не зная секрета, открыть нельзя. Но секрет, видимо, был знаком Ивану Трофимовичу в совершенстве, потому что вскоре открылась щель, достаточная, чтобы выйти.
Он и сделал это, но каков же был его ужас, когда, одновременно с появлением его головы на поверхности, кто-то навалился на нее, ударил каблуком, и он вместе с навалившейся массой упал назад. Он не мог еще ничего разобрать, но смутно сознавал, что это преследователи, должно быть, агенты.
И вот в эту критическую минуту он придумал адский план. Он хотел купить теперь свою свободу, объявив преследователям, что без клятвенного обещания отпустить его никто не выйдет отсюда, и для этого он впопыхах и в потемках (лампа была потушена) поспешно нажал кнопку и успокоился только тогда, когда над головой его раздался знакомый стук, возвещавший, что отверстие закрыто и открыть его уже не может никто в мире, кроме него самого. Но в это же время в руках одного из двух навалившихся людей блеснул фонарь.