В данном вопросе мне мог помочь лишь один человек.
По Тунь выглядел так, словно я оставил его лишь на минуту. А обрадовался так, словно мы не виделись как минимум неделю.
— Виктол! Оцень холосо, оцень! Сто нового? Ты опять плисол задавать воплосы?
Мне очень захотелось сказать: «Ну что ты, дружище, ничего подобного!», но это было невозможно, и я признался:
— Что делать, По Тунь, если мне ничего не остается другого, как задавать вопросы. Ведь я ничего не помню и вообще новенький здесь. Что же мне еще делать?
— Холосо! Ты будес спласывать, а я отвецять. Договолились?
— Договорились!
Он все больше нравился мне, этот неуклюжий и потешный толстяк. Я присел рядом с ним и спросил:
— По Тунь, ты ведь изучаешь погоду на Ариадне, так?
— Так! — он энергично кивнул, тревожа свои подбородки.
— Значит, ты видишь то, что происходит на планете?
— Конецно!
— А видел ли ты там обитателей планеты?
По Тунь испугался — я уже видел это раньше — и сказал, перейдя на шепот:
— Обитателей? Ты говолис пло лазумную зызнь?
— Да! Она там есть?
— Конецно, нет! — Его глаза округлились. — Мы потому здесь, сто Алиадна не имеет лазумной зызни! Ведь наоболот заплессено! Сто ты!
Я разочарованно вздохнул, но решил не отступать так сразу.
— И ты не видел на поверхности никаких следов разумной жизни?
По Тунь как-то сразу сник, и его страх накрылся волной безразличия.
— В этом все дело, Виктол… Следы есть. А лазумной зызни не видно. Я слазу понял, сто ты велный подкидыс…
— Кто? — опешил я. — Верный подкидыш? Почему верный?
— Ну, настояссий, — поправился По Тунь. Он выглядел сконфуженным.
Я замахал руками:
— Подожди-подожди! Что ты имеешь в виду?
По Тунь воровато обернулся на дверь и доверительно проговорил:
— Ты из комиссии, Виктол! Я здал этого и боялся.
— Да чего ты боялся?
— Там клугом следы лазумной зызни. — Он со значением показал пальцем вниз, сквозь пол. — Тебя послали насы, стобы ты узнал об этом и заклыл миссию Алиадна!
— Да почему ты так решил?!
— Ты сказал, сто нисего не помнис. Это стобы нисего не объяснять, кто ты такой по-настояссему.
— Но я действительно ничего не помню!
По Тунь уставился на меня с надеждой.
— Знасит, ты не инспектол?
— Вот тут не скажу, — покачал я головой. — Может, и инспектор, только я этого не помню. Но почему ты боишься проверки?
— Миссию свелнут! — По Тунь шумно вздохнул. — Нас снимут с олбиты.
— А ты не хочешь отсюда уходить? Но ведь тогда ты отправишься на флагман, и с тюбиками будет покончено!
— Сто тюбики! — он пренебрежительно отмахнулся. — Меня отплавят на Землю, а там плохо. Там клиника для толстых. Я буду там зыть, пока не похудею.
Он выглядел очень подавленным. Было видно, что для него отправка на Землю — худшее, что может произойти в жизни. Мне стало его жаль:
— Ну же, По Тунь, ведь еще не известно, кто я такой! — попытался я его успокоить. — Ну посмотри — какой из меня инспектор?
Я даже встал и заглянул в санузел, где висело зеркало. Оттуда на меня смотрел типичный звездный инспектор, готовый гневно скомандовать: «Шиш вам, а не Ариадна! А ну, все назад!»
Я вернулся к По Туню и как ни в чем не бывало улыбнулся:
— Выше нос, тайконавт По Тунь! Рано еще собираться на Землю.
По Тунь смущенно улыбнулся и стал похож на ребенка, который чудом избежал наказания. Я сел на стул рядом с ним и доверительно добавил:
— Даже если я окажусь этим самым инспектором, обещаю, что буду ходатайствовать, чтобы тебя не отправляли на Землю.
— О, спасибо, Виктол! — По Тунь схватил мою руку своими оладьеподобными ладонями и стал энергично трясти. — Оцень спасибо!
У меня создалось впечатление, что я на самом деле инспектор и уже действительно даровал китайцу возможность и дальше работать в космосе. Что может быть хуже: дать надежду, которую ты не имеешь права давать?
Тем временем лицо По Туня снова стало серьезным с долей растерянности:
— Тогда поцему ты сплосил пло следы лазума на планете?