***
Общага НЭИС под номером три, или попросту "тройка", в восьмидесятом году представляла собой весьма интересное обиталище, не столько по форме, сколько по содержанию. Девятиэтажный корпус имел две независимых "свечки", объединённых общим вестибюлем, залом и служебными помещениями на первом этаже. В левом крыле жили студенты факультета многоканальной электросвязи или МЭС (в просторечии – мэсники), а в правом – экономисты. На каждом этаже такой "свечки" вокруг лифта располагались блоки, состоящие из нескольких комнат с общей кухней, санузлом, балконом. В блоках, как правило, жили однокурсники.
Экономический факультет стоял особняком в структуре института, ибо имелось таковых профильных факультетов всего-то два на весь СССР – один в Москве, второй в Новосибирске. По этой причине на Новосибирском экономфаке учились иностранные студенты из братских социалистических стран: Польши, Венгрии, Чехословакии и Монголии. Больше всего было поляков. Конечно, жить пять лет в суровом сибирском климате нелегко, как и мириться с полуголодной общаговской жизнью. Как правило, студенты-иностранцы происходили из зажиточных семей – другие не могли себе позволить отправить детей учиться в Советский Союз. Хотя, многие расходы брало на себя государство, всё же это было весьма затратно – одни только поездки домой на каникулы влетали в солидную копеечку. "Интернационал" дополняли "нацкадры" из союзных республик – Азербайджана, Армении, Узбекистана, Туркмении, Таджикистана, Казахстана. И эти студенты были совсем непростые. Парни, которых посылали учиться на инженеров-экономистов связи, готовились занять высокие посты в республиканских министерствах или руководящие должности в крупнейших предприятиях связи. Всех "нацкадров" ждало распределение на родину.
У Наташи на потоке тоже учились иностранцы. Она дружила почти со всеми, приняв на себя роль гостеприимной и радушной хозяйки от лица Родины. Не в глобально политическом, а в самом лучшем человеческом смысле: помогала им освоиться, показывала местные достопримечательности и рассказывала об истории города, учила понимать языковые тонкости и более свободно говорить по-русски, приглашала в гости на мамины пироги. Чувствующие себя сиротами на чужой земле ребята и девушки отогревались в её тёплом доме и телом, и сердцем. В Наташке они души не чаяли.
В общаге обитал сонм смазливых ухоженных студенточек, при первой возможности включавших на полную катушку обаяние молодости, напускной скромности и тщательно отработанной застенчивости. Как бы случайно и ненавязчиво оказываясь в поле зрения парней-иностранцев, они становились покладистыми, услужливыми, готовыми на всё. Только бы получить уникальный шанс, захомутать ни о чём не подозревающего иноземного "прынца" и укатить с ним в вожделенную "заграницу". На правах законной супруги, само собой. И такое действительно иногда случалось, подогревая надежду в меркантильных сердечках остальных феечек-охотниц.
Длинноногая волоокая Светуля два года готовила на общей кухне завтраки для красавчика Кшиштофа. Но он окончил институт и уехал, помахав русской возлюбленной ручкой на прощание и пообещав писать письма. Через пару недель Светуля снова появилась у плиты, в том же легкомысленном кружевном халатике, но на другом этаже. Теперь она готовила завтраки для Збышека – оплывшего от пьянства прыщавого сноба с вечной презрительной ухмылкой. Светуля рассудила, что с лица воды не пить, а паспорт гражданина Польской Народной Республики есть и у него. Правда, Збышек не доучился, перевёлся в Москву и, вполне ожидаемо, пригласить с собой Светулю забыл.
Тувинка Роза, дочь уважаемых родителей, широко известных в узких кругах маленькой сибирской автономной республики, на взгляд европейца, красотой не блистала: луновидное лицо, глазки-щелочки, короткие кривоватые ноги. Достойно выглядела лишь роскошная коса цвета воронова крыла, что струилась по спине и заканчивалась атласным белым бантом, притягивающим взгляд к плоской попе. Субтильный, но симпатичный и общительный венгр Лайош запал на Розу с первого взгляда, таскался за ней как привязанный, к неудовольствию феечек-охотниц. Роза училась на курс старше. Лайош свозил её к родителям в Будапешт и объявил невестой, чем поверг родню в шоковое состояние. Поженились они в Новосибирске, скромно и тихо. Роза заканчивала вуз на седьмом месяце беременности. Получив диплом, укатила к родителям мужа – рожать наследника. Лайош остался доучиваться. Когда он через год вернулся на родину, его ожидали родители с пухлым раскосым младенцем на руках. Роза испарилась в неизвестном направлении. Через полгода беглянка объявилась и потребовала развода: нашла себе в столице Венгрии более достойную партию, чем простофиля Лайош.