Изумительной красоты кареглазая блондинка Ульяна недолго сопротивлялась чарам красавца Видади, и у них как-то очень быстро установились отношения, похожие на семейные. Правда, темперамент у обоих был горячий, они часто ругались, даже до рукоприкладства дело доходило, причём, разъярённая девушка могла и лицо расцарапать, и укусить. Когда Уля ныряла за занавеску над его кроватью в общаге, товарищи по комнате деликатно затыкали уши. Так и жили, как муж и жена, яростно ссорились и бурно мирились. После четвёртого курса Видади решился и повёз Улю на смотрины в Азербайджан. Семья встретила потенциальную невестку холодно, сын получил внушение от родных и категорический отказ принять в дом русскую "девку", которая опозорила себя, вступив в грешную добрачную связь. Уля уехала домой одна. Они прожили вместе весь пятый курс, после получения диплома Видади поцеловал Улю и уехал на родину, где его ожидал пост заместителя министра связи Азербайджана. Уля писала ему, но ответа не дождалась. Позже узнала, что любимый женился на молоденькой "честной" девушке из глухого горного аула, которую ему давно присмотрели родные. Из неё вышла правильная, заботливая и послушная жена.
Никого в Институте не оставила равнодушным история любви Бямбы и Даны. Дана, миниатюрная брюнетка из Чехословакии, крепко полюбилась Бямбе – разбитному высоченному удивительно симпатичному парняге, звезде институтской баскетбольной команды, сыну Министра обороны Монголии. Девушка отвечала взаимностью. Роман был бурным, страстным, красивым, экзотическая пара притягивала взгляды как магнит. За влюблёнными, затаив дыхание, наблюдал весь институт. Но счастье длилось недолго: родители Даны воспротивились выбору дочери и, "чтобы девочка не наделала глупостей", перевели её на учёбу в Москву. Сопротивляться было невозможно по целому ряду причин, и девушка подчинилась родительской воле – уехала. Бямба летал к ней так часто, как мог, ввергая высокопоставленного родителя в изрядные траты. После окончания учёбы Дана вернулась в Прагу, Бямба – в Улан-Батор. Ещё много лет они встречались в Москве, чтобы побыть вместе хотя бы несколько дней, насытиться друг другом. Такого заряда им хватало, чтобы жить дальше, каждому свою жизнь.
Необъятно толстый и невероятно обаятельный венгр Бэла был нарасхват – его наперебой приглашали во все компании. Никто не умел так рассказывать анекдоты, байки, произносить тосты, зажигательно танцевать, закручивая вокруг себя вихрь веселья, вовлекая всех в калейдоскоп праздника и лучезарного настроения.
Конечно, среди иностранцев были и такие ребята, что держались особняком, избегали шумных компаний. Высокий красавец, голубоглазый брюнет Войцех ни на шаг не отходил от веснушчатой худенькой Малгожаты, похожей на блёклую моль. Они так и проходили вдвоём все пять лет учёбы. Похоже, им больше никто не был нужен.
Почти все иностранные студенты, за редким исключением, учились на "отлично". На родине они проходили жесточайший отбор, многоступенчатый конкурс. Счастливый билет в СССР вытягивали редкие везунчики из числа блестяще подготовленных выпускников школ и лицеев (профессиональных училищ и техникумов). Учились они совсем не так, как наши. Они ходили в библиотеки и тщательно штудировали материал, который им предстояло услышать на следующей лекции. В аудиториях они садились на первые ряды, прилежно конспектировали за преподавателем (многие владели стенографией) и после окончания лекции обязательно задавали вопросы по самостоятельно изученному и прослушанному материалу.
Наши студенты смотрели на иностранцев, как на марсиан: так учиться не умел (да и не хотел) никто из "аборигенов". То, что дорого даётся, больше ценится, это очевидно. Право обогащаться знаниями, конечно, нашим тоже не с неба падало, но доставалось куда легче, потому и учились многие спустя рукава, и экзамены сдавали по принципу "куда кривая вывезет". Бездельники и лоботрясы отсеивались в первый же год, большинство оставшихся, как правило, дотягивали до диплома. Был вопиющий случай, когда на первый курс зачислили абитуриента из Армении, ни бельмеса не понимающего по-русски. Этот уникум ходил на лекции с переводчиком, которым его снабдили состоятельные родители. Разумеется, после первой же сессии он со свистом вылетел, несмотря на направление от республики.