Бумажку с изображенной на ней схемой Сигизмунд Артурович разглядывать не стал. Он просто отложил ее в сторону.
— Ну, ладно. С этим более или менее понятно. А вот стрельбу ты какого хрена затеял? Взрывчатку, что ли, пожалел?
— Так это же все понарошку. Чубайс нам говорил, что клиентов надо заблаговременно к переговорам готовить. Своего рода любовную прелюдию им устраивать…
— Вот что я скажу тебе, Вася, — перебил его Сигизмунд Артурович. — Накосячил ты, конечно, по полной. Сколько раз я вам, козлам, втолковывал — беречь надо отечественного предпринимателя. Суть не в том, что понтами до поры до времени они тешатся. Футбольные клубы заграничные покупают. Бешеные бабки на закордонных курортах просаживают вместо того, чтобы нашу собственную рекреационную сферу поддерживать. Особняками да яхтами по всему свету владеют, хотя пользоваться этим добром им недосуг. Это все пройдет. Профсоюзы и так уже потихонечку хвосты им прижимают, чтобы не борзели по-наглому. Главное — делом они занимаются. Рабочие места создают, налоги в казну платят, имуществом своим рискуют. Вот ты, Вася, деньги когда-нибудь терял?
— А то! Позавчера Валенку всю зарплату в очко продул.
— Обидно?
— Не то слово!
— А представь, будто лишился ты сразу нескольких сотен лимонов. Может, даже миллиард потерял. Каково, братец? Из князи, так сказать, прямо в грязи! Ты вот дрыхнешь себе по ночам. А им, олигархам нашим, мысли нехорошие спать не дают. И про конкурентов, и про налоги, и про зарплаты работников. Про то, где бы новое оборудование купить, чтобы, значит, повысить производительность труда. За что же их убивать? Им помогать надобно. Беречь их надо как национальное достояние. Усек?
На Васином лице изобразилось выражение мучительного раздумья.
— Ладно, — вздохнул Сигизмунд Артурович. — Косяки свои сам будешь исправлять. Свободен пока. Ружьишко только не забудь сдать вместе с пластидом.
Вася бочком протиснулся к выходу, а Сигизмунд Артурович обратил свой взгляд на Рамзеса, Иннокентия Игоревича Рамзайцева. Пока глава Верховного Совета беседовал с Васей-душителем, тот молча сидел в углу скромно обставленной кухоньки. Именно на ней, в своей малогабаритной квартирке, Артурчик предпочитал проводить за чашечкой ароматного чая приватные встречи с соратниками.
— Скажи-ка мне, Кеша, а откуда у него погоняло такое? Он что, и впрямь придушил кого-то?
— Бог с тобой! — улыбнулся Иннокентий Игоревич. — Да он и мухи-то не обидит. Просто фамилия ему такая досталась — Душителев.
— А пластид где он делать научился? В армии, что ли, служил?
— В университете. Химиком стать собирался. Но его с третьего курса поперли. Производство контрафактного виски затеял. За это и срок схлопотал. А виски, кстати, очень неплохое у него получалось. Ничуть не хуже шотландского. Я пробовал. Хотя, конечно, водочка наша для здоровья намного полезнее. Если не шибко злоупотреблять.
— Так, говоришь, Фима-хакер его вычислил?
— Ну да. Васька сдуру на весь интернет растрепал про свои подвиги. Видео, понимаешь, выложил с места событий. За это ему несколько миллионов лайков обломилось. Любит народ наш смотреть, как убивают кого-то. И даже советы в коментах шлют. Мол, в следующий раз надо бы сделать так-то и так-то. Чтобы уж наверняка.
— Выходит, весь этот цирк он ради лайков устроил?
— Не совсем. Мне кажется, метит наш пацан на место Чубайса. Популярность себе зарабатывает. На случай, если Тофик пойдет на повышение.
— Ничего не понимаю. И как это не замела его до сих пор наша доблестная полиция?
— Да очень просто. Васька под чужим ником в интернет заходит и с помощью специальной программы шифруется. Это чтобы никто вычислить его не смог. А вот у Фимы получилось.
— Ну, и что теперь?
— Давай-ка с Арнольдом посоветуемся, с Папой нашим Сильверстом, — предложил Рамзес. — Это он мастер придумывать, как подфартить и вашим и нашим.
Глава 12
— Да, брателло, повезло тебе, — изрек Федор Феликсович, выслушав рассказ Тофика о его злоключениях. — Узнаю цэрэушные штучки. Мастера они такие подлянки устраивать. Карниз-то наверняка был подпилен, а внизу специально колючки посажены. Хорошо что не ядовитые. А то пришлось бы отправлять тебя на родину в гробике цинковом. Груз двести называется. Слыхал про такой?
Из госпиталя Белоглазова отпустили на следующий день после случившейся неприятности. Как раз перед обедом. Очевидно, чтобы лишний раз не кормить. Правда, колючки из него все-таки извлекли и зеленкой спину помазали. Даже сделали на прощание какой-то укол.
— Ладно, ты давай выздоравливай, — предложил Волк. — А мне придется морду лица в надлежащий вид приводить. Чтобы малость припухла для наглядности. Что у нас завтра? Суббота? Вот и ладушки. К Сидоровой надо будет до полудня подъехать, чтобы на обед не опаздывать. Здесь они его ланчем называют.
Белоглазов отправился в свой гостиничный номер, а Федор Феликсович, вздохнув, достал пиво из холодильника. Оно у американцев оказалось ничуть не хуже российского, и пить его можно было прямо из бутылки. А вот некую мексиканскую бурду пришлось набулькать в стакан. Иначе в горло бы не полезла. Судя по цене и запаху, она имела все шансы послужить достойной заменой аналогичной отечественной продукции, давно, правда, исчезнувшей с прилавков столичных магазинов…
К дому Сидоровой они подъехали, как и планировалось, ровно в полдень. Водитель такси всю дорогу с подозрением посматривал через зеркало заднего вида на длинноволосого небритого пассажира, от которого несло тошнотворным похмельным зловонием. Однако неудовольствие свое он озвучивать воздержался, за что и получил от Федора Феликсовича аж десять долларов на чай.
— Кен ай би ов эни хэлп ту ю?[6] — спросил пожилой плешивый дядька, отворивший входную дверь.
— А Катя дома? — дохнув перегаром, поинтересовался Волк.
— О, вы русские?! — обрадовался дядька. — Катя, Катя, к нам гости из России.
— Димка?! — воскликнула Сидорова, выглянув из-за спины мужа. — Каким ветром тебя занесло?
«Слава богу, узнала», — с облегчением подумал Федор.
— Ну, что вы стоите? Проходите, пожалуйста, в дом, — пригласила гостей Катерина. — Это Сэм, мой муж. Сэмуля, познакомься. Это мой московский приятель Дима Овечкин.
— Тофик Анатольевич, — поспешил представиться Белоглазов. — Зовите меня просто Тофик.
— Катюха, — взмолился Волк, стаскивая с головы свой парик. — Дай, пожалуйста, пасть сполоснуть каким-нибудь виски. Боялся, не узнаешь ты меня без похмельного выхлопа. Даже зубы не стал чистить с утра.
— А ты прав, — заметила Сидорова, вперившись в Федора внимательным взглядом. Примерно таким, каким вглядываются в лица пассажиров пограничники, проверяющие загранпаспорта. — Тебя бы еще побрить — точно бы на улице не узнала. Тебе с содовой?
— Лучше чистый.
— А вам, Тофик, что предложить?
— Какой-нибудь сок, если можно.
Усадив гостей на диван, Катя поднесла им бокалы с напитками, а сама удалилась на кухню, сообщив, что обед скоро будет готов.
— Ну, а вы, Сэм?.. — поинтересовался Волк.
— Катя знает — я пью только русскую водку с американским оранж джюс[7]. Никому, даже жене, не доверяю делать этот коктейль. В нем главное — очень тщательно соблюсти пропорции. Давно вы прибыли в Америку?
— Три дня назад. Но скоро возвращаемся. Дела, знаете ли. Бизнес, так сказать.
— О, Россия! — промолвил Сэм, закатив глаза. — Я так люблю вашу страну. Я много лет там работал в посольстве. А вам нравится Америка?
— Очень нравится, — слукавил Федор. Ему, если честно, нравились по-настоящему только необъятная отчизна и его любимая Греция.
— Димуль, а как ты узнал мой адрес? — спросила Катя, накрывая на стол.
— Нам его дал Иткис Михаил Самойлович, — ответил ей Тофик. — Вам поклон от него и супруги его, Цили Моисеевны. Надеюсь, вы помните их?