– Думаешь, я тебя выкину? – вопрос сорвался с моих губ острым камнем.
– Нет... Но...
Ох, как мне хотелось врезать ему! Да только этот дурень и так был бледным, как смерть. К тому же залитая вином кровать – не лучшее дополнение к такому дрянному дню.
– Может расскажешь, что случилось?
Тогда я хоть пойму, что делать...
Вереск как-то странно отвел глаза. И в один присест осушил чашку до дна. Посидел немного, глядя куда-то в бок, а после сказал еле слышно:
– Ты ве’едь и так все, наверное, по’оняла.
– Ничего я не поняла!
В ответ на мой возглас Рад сморщился и сильнее обычного дернул ногой. Вереск сморщился тоже. И это могло бы показаться забавным, если бы все не было так погано.
– Мне пришлось применить Си’илу. Я сделал морок, как учил меня Па’атрик.
– Знатно вышло. И чего ты им там наморочил, что все повалились, как дохлые?
– Да так... Ка’аждому свое. Кто че’его боится, тот и увидел свой страх.
– А мы с Радом?
– А вас я укрыл.
– И что? Надорвался? – я говорила насмешливо, но на самом деле переживала за него всерьез.
– Не’е знаю... Со мной так прежде не бывало.
И то правда. Много ли чего с ним вообще бывало? Зная историю мальчишки, я понимала, что большую часть своей жизни он провел в родной деревне, где был окружен любовью и заботой. И уж точно не испытывал потребности рвать жилы, защищая себя и близких... до того дня, пока его тихий маленький мир не треснул, как глиняная миска. Но тогда он еще не знал, как это делается, маленький дурачок... Зато теперь, похоже, научился.
– Значит ты просто устал. Отдыхай, – сказала я ему, забрала чашку из рук и вздохнула: – Жаль, кимин пропал. Мы теперь нищие. – Подлец этот Марк. Прикидывался добрым, а сам погоню за нами выслал.
– Это не он, – тихие слова Вереска заставили меня вздрогнуть. – не тот, о ко’ом ты говоришь.
Я посмотрела на него с сомнением.
– Откуда тебе-то знать?
И тут же прикусила язык. Оттуда же, откуда он знал все то, что обычным людям знать не дано.
– Про’осто знаю. Это был кто-то дру’угой.
– Ясно... Жаль главный гад ушел. Я хорошо посмотрела. Все остальные там остались валяться, а этот пропал. Видать хватило сил сбежать от твоего наваждения.
– Нет.
В фургоне повисла тишина. Только ничего не понимающий Рад весело пускал пузыри и издавал свои смешные звуки.
– Как так – нет? – спросила я, чувствуя, что сердце падает куда-то в ледяную пустоту.
– Не бу’удем об этом, – еще никогда его голос не был столь твердым. Даже жестким.
Я отпрянула удивленно. И тут же разозлилась.
– Объясни!
– Нет, – на сей раз мне показалось, что его ответ прозвучал жалобно. – Я не’е готов, Шуна. По’ожалуйста, не проси. Потом. Я расскажу потом. Мо’ожет быть.
И стало понятно, что больше он и в самом деле ничего не скажет.
– Где ж тогда мой кимин? – устало вздохнула я.
– Его больше нет. И этого че’еловека тоже.
– Ясно, – ничего-то мне ясно не было, но что еще я могла сказать. – А остальные? Они живые, да?
– Да.
– Значит, могут нас искать...
– Нет.
Я поняла, что и сама не вполне готова узнать всю правду про его колдовство.
– Ну нет, так нет. Это главное. Значит, можно не бежать. Чего ж ты так гнал меня?
– Я не знал тогда... Потом понял, – Вереск посмотрел на свои пустые руки, а потом на меня. – Дай мне еще вина.
13
В деревне задерживаться не стали. Я только сменяла пару своих деревянных безделиц на нужные продукты, а потом мы поехали дальше. Покуда Вереск не мог ходить, как все нормальные люди, а был способен только ползать, точно ящерица, казалось слишком жестоким тащить его туда, где всякий встречный видел бы его беспомощность. А ползать ему пришлось... Хотя бы до ближайших кустов у края дороги. Я заикнулась было насчет помочь, но он уверенно сказал, что справится сам. И как-то справился, уж не знаю как.
Остановились мы чуть поодаль от монастыря, у небольшом лесу. Это было хорошее место, чтобы прийти в себя подальше от людских глаз, но в то же время в безопасности. Впрочем, после того, как Вереск сказал, что никто за нами не гонится и гнаться не будет, мне разом отлегчило.
Нам теперь тоже спешить стало совершенно некуда.