Он просто не мог так поступить: бросить меня… после всего, что между нами было.
Не собираясь искать другого повода выскочить на улицу, я быстро влезла в сарафан и в балетки и вылетела на веранду.
Тишина. Похоже, было совсем раннее утро. С сада еле слышно доносилось звонкое пение птиц. Стремглав я вылетела через стеклянную дверь.
Его нигде не было, скамейки пусты. Сад в одиночестве просыпался под слепящими лучами солнца и ярко-синим небом. Меня пробрало колючим холодом до костей. Нет, это был не холод — это неодолимый страх.
Лео ведь любит меня, вчера говорил. Он не мог меня оставить. Возможно, просто как раз понес вещи в машину. И я, не видя под собой ног, метнулась в сторону ресторана. Вчера Лео оставил машину на стоянке перед гостиницей, и сейчас он всего лишь складывает в нее свои вещи.
Оставив без ответа пожелание доброго утра от девушки-администратора, я пронеслась мимо ресепшена и выпорхнула на улицу.
Кто-то точно подстрелил меня — я невольно упала на колени, сгибаясь от бессилия, прижимая руки к груди, где стремительно разверзалась черная дыра. Его машины не было на месте. Он просто уехал, не оставил даже записки, ничего. Исчез, будто его никогда и не было. Будто мне мой ангел только приснился.
Мой взгляд от безнадеги продолжал скользить по округе, пока все передо мной не застелила пелена слез. Наплевать, что села прямо на пороге, где каждый день топчутся сотни людей. На все наплевать. Хотелось орать от боли, раздирающей изнутри, но из груди вырывались лишь хриплые всхлипы. Я захлебывалась собственными слезами. Все тело выкручивало, будто меня засунули в страшную камеру пыток.
Ни на секунду не засомневалась в том, что происходящее не сон, а реальность. Плитка подо мной казалась ледяной, а лучи солнца настолько беспощадными, что жгли кожу раскаленным железом. А воздух… я за каждый вдох старалась наполнить им легкие, но его попросту не было. Нигде. Я пыталась дышать, точно рыба, выброшенная на берег. Кашляла, задыхалась, чувствуя, как легкие горят огнем.
— Девушка, девушка, вы что?! — чьи-то женские руки попробовали меня подхватить и поднять, но я раздраженно их откинула. Пошатнулась и чуть не хлопнулась плашмя на порог — меня сзади удержали. Кто-то присел передо мной и тыкнул под нос нечто столь остро вонючее, что мой желудок вмиг сжался до размеров кулачка и подскочил к горлу. Прижав ладони ко рту, мокрому от слез, попыталась сама встать, но ничего не вышло.
Всего за несколько секунд я точно стала тяжелобольным человеком.
— Леонид Васильевич оставил вам конверт на ресепшене.
Эти слова, будто глоток свежего воздуха, привели меня в чувство. Я поднялась, воспользовавшись помощью уже знакомой мне официантки, и ощутила мучительный стыд за свое поведение. Рассыпалась в извинениях, вытирая слезы.
Спотыкаясь и еще нетвердо держась на ногах, попыталась скорее дойти до ресепшена и дрожащими руками взяла протянутый мне администратором конверт.
— Может, вам что-то принести в номер? — окликнула меня официантка, когда я уже собралась идти к себе. Хотелось скорее открыть конверт. Он был запечатанным и подозрительно толстым.
— Нет, ничего не нужно.
Все, что мне нужно, это убедиться в том, что Лео просто пришлось куда-то срочно уехать и он скоро вернется.
В номере я сразу же упала на кровать и нервно принялась отрывать от конверта тонкую полоску бумаги. Только он открылся, высыпала содержимое прямо на постель.
Купюры… десятки пятитысячных банкнот. И среди них ничего. Отчаянно раскидывая их по белой простыне, я до последнего надеялась, что найду хоть маленькую записочку.
Но я не нашла ничего. Значит ли это, что я должна догадаться обо всем сама? И что это? Плата за разбитое сердце или щедрое спасибо за проведенную вместе ночь?
Подонок. Я была права. Я, черт подери, была на все сто процентов права! Он получил то, что хотел, и решил заполнить разверзнувшуюся внутри меня дыру этими треклятыми бумажками!
От бурлящей злости я беспощадно сжала несколько купюр и швырнула их прочь. Кожа на руках начала багроветь, внутри ощутилось разгорающееся пламя. Хотелось сжечь им все вокруг!
Испугавшись, что мой зверь сейчас окончательно проснется и начнет крушить все подряд, я бросилась в душ, на ходу снимая сарафан. Нырнула под ледяные струи и, содрогаясь от нового приступа плача, сползла по кафелю вниз.
Мне никогда не было так больно. Ощущение жизни меня уже покинуло, и, казалось, вот-вот израненное сердце сделает последний удар — и я наконец-то отправлюсь туда, где больше не будет боли. Где будет легко и свободно. Где я, возможно, стану чьим-то ангелом…