— Мартин, слушай, я готов на любую работу, да хоть круглосуточную без выходных. Хочешь, я даже в этом месяце вложу в развитие Лагеря в три раза больше денег чем обычно.
— Ты струсил, парень. Тупо струсил. Я-то отправлю сейчас за Майей агентов, потом отошлю тебя на два месяца в командировку. Там ты будешь работать без выходных, круглосуточно. Заберу у тебя деньги, в три раза больше чем обычно. Да, мне действительно похер. И мне нахер не нужен рядом такой трусливый щенок, как ты.
— Где я, твою мать, струсил? Что ты несешь?!
— Ты, придурок, впервые по-настоящему влюбился, но у тебя слишком шкура тонка, чтобы смириться с тем, что ты изменился и остальные девушки стали больше неинтересны. Конечно, умный выход пытаться убежать от себя — лучше не придумаешь. Но, поверь, никому из вас не станет лучше, если ты исчезнешь. А она еще и тебя никогда не простит.
Какая-то часть меня внутри притихла, заткнулась, молча соглашаясь с произнесенными словами. Она не простит, окончательно разочаруется в мужчинах, будет долго страдать — вот что меня останавливало. Мне ее по-прежнему жаль. Но к настоящей любви это не имеет никакого отношения. Да, мне иногда казалось, что я влюблен. Скорее всего, я лишь путал влюбленность с радостью от того, когда нашел ее на дороге… или когда наконец-то трахнул.
— В ней нет ничего такого, за что я бы мог ее полюбить. Как только я получил то, что хотел, мне стало неинтересно. Я ее не хочу больше. Эта ситуация ничем не отличается от предыдущих.
— Да у тебя просто импотенция на фоне нервного срыва, — рассмеялся Мартин.
— Ты нарываешься, — прошипел в ответ. — Только тебя увижу, расквашу тебе морду. И не посмотрю на то, что ты Командир.
— И загремишь в тюрьму. Там тебе и место.
— Сукин сын, ты тупо пользуешься своей должностью. Не будь ты…
— Конечно, пользуюсь, — в его голосе по-прежнему звучала насмешка. И это, черт возьми, друг? С такими друзьями и врагов не надо. — Знаешь, я подумал, что увеличить в три раза инвестиции как-то маловато. В десять раз самое то.
— Ты охренел?
— Да, решил воспользоваться не только своей должностью, но и твоей дивной сговорчивостью. Такой шанс выжать из тебя столько денег бывает лишь раз в жизни.
Я прижался лбом к рулю и зажмурил глаза. Обычно каждый месяц отдаю Лагерю хорошую машину и в придачу десять миллионов рублей. Я действительно собирался отдать Мартину просто так еще двадцать миллионов лишь за то, что не увижу Майю ближайшие месяцы?
Точно чокнулся. Ни за что в жизни я бы не выбросил столько денег на ветер.
— Я привезу Майю, — коротко сказал севшим голосом, ожидая услышать в ответ новую порцию подколов.
— Молись, чтобы она не заметила твоего отсутствия, — бросил напоследок Мартин и отключился.
Швырнув смартфон на соседнее сидение, я тяжело вздохнул. Надо было срочно разворачивать машину и мчаться назад, но я решил дать себе несколько минут собраться с мыслями.
Импотенция на фоне нервного срыва? Что еще за ересь?! Да у меня никогда не… Ну разве что, лет четырнадцать назад, когда я был малым и мне сильно нравилась девочка, я слишком нервничал и… не очень все получилось. Но сейчас совершенно другая ситуация!
Бывали девушки, которыми не мог насытиться несколько суток. Они выделывали в постели разные выкрутасы, удивляя меня, разжигая страсть и оставляя после себя бурю интересных воспоминаний, которыми я любил позже смаковать.
Теперь мне не было до них дела. Да мне в принципе не хотелось ничего, кроме как избавиться от дрожи в руках и успокоить свои нервы. И, чего уж юлить, как-то выкорчевать драные чувства, которые не дают нормально жить, и продолжать идти дальше, следуя своим принципам. Ибо эти чувства никак не смогут ужиться в организме, в чье ДНК запаяно непостоянство.
Я мог бы соединить наши дары, тем самым обезопасить друг друга от измен и стать полностью убежден в том, что наша любовь продлится долго. Но, черт побери, мне претит сама мысль о том, что дар будет настолько влиять на меня, уже не говоря о самом факте неестественного влияния на чувства.
Не хочу я, твою мать, чтобы на меня влияло что-либо! И этот ошалелый Командир, который, как оказалось, и не друг мне вовсе, и эта… Майя. Я-то отвезу сейчас ее в Лагерь, а дальше — заставлю ее переключиться на кого-то другого. Это несложно, не впервой.
А я переключусь на другую… Только, черт. Обычно в таких случаях испытываю радостное предвкушение. Никаких предвкушений не теплилось внутри. Зато злость бурлила, стоило только представить, как Майю обнимает какой-то мой друг.