Парни такого аристократичного вида выходят потрясающе почти с любого ракурса. Фотографировать таких — получать эстетический оргазм с каждым щелчком объектива.
Я с трепетом следила за движениями тела, точно вырезанного из камня талантливым скульптором времен Древней Греции. Мощные, гладкие мышцы, об очертаниях которых можно было догадываться по слегка натянутой футболке на груди. Парень двигался уверенно, расслабленно, точно хищный зверь, убежденный на тысячу процентов, что разорвет любого соперника.
Я совершенно выпала из реальности, разглядывая друга Глеба. Не слышала, о чем они говорят. Громко играющий рок из колонок тоже отошел на второй план. С нарастающим интересом я скользила от дорогих часов, сверкнувших в тусклом освещении паба, до слегка взлохмаченных темных волос. Впитывала в себя каждую линию этого незнакомого человека, получая то наслаждение, которое заставляет без устали держать фотоаппарат часами подряд.
Такие люди украшают собой мир. У таких людей столько энергии, что они могут заряжать ею стадионы. Вот и я почувствовала, как эта энергия коснулась меня и вмиг приподняла настроение. Стоило лишь парню перевести на меня взгляд карих глаз.
— Кто эта красавица?
— Моя жена. Майя. — Рука Глеба по-собственнически приобняла меня за плечи, отчего я невольно вздрогнула — он придавил мои волосы, рассыпанные по плечам. К тому же меня чертовски бесило, когда приходилось ради других продолжать играть пару. В таких случаях объятья и скупые поцелуи Глеба будто нарочно были грубы и раздражительны. Хотя я в принципе уже забыла то время, когда они были мне приятны.
Сейчас во мне все кричало о том, что необходимо срочно скинуть с себя руку Глеба. Возможно, все дело в том, что я уловила во взгляде его друга промелькнувшую грусть. Я не собиралась в ближайшее время заводить отношения по многим причинам, но мне так хотелось — до дрожи, до затрепетавшего сердца — чтобы этот друг снова взглянул на меня тем самым заинтересованным взглядом. Чтобы в его глазах вновь заплясали чертики, а губы тронула улыбка.
— Бывшая жена. — Я повела плечом, и Глеб, ошарашенный моими, отчасти правдивыми, словами, вяло опустил руку.
— Я не помешал праздновать развод? — коротко рассмеялся парень, сверкнув идеально-белыми зубами. Но, видимо, только меня позабавила шутка — Глеб выглядел мрачнее тучи.
Несколько мгновений продлился его недовольный вид. И вот снова лицо расслабилось, приобрело привычное безразличное выражение.
— Мы еще не развелись, но собираемся. Если что, ты первый, кто об этом узнал. Так что держи пока в секрете.
Глеб солгал. Мы не собирались. Слишком много «но» мешало этому. Я делала мелкие, но уверенные шаги, чтобы с этими «но» разобраться, но Глеб об этом пока что не знал. Рано говорить, когда многое не сделано.
— Это Леонид, мой друг детства, — наконец-то обрадовал меня Глеб, назвав имя своего приятеля. Который поспешил добавить с улыбкой:
— Можно просто Лео. — Он окинул беглым взглядом переполненный паб и словно невзначай добавил: — Можно к вам ненадолго присоединиться? Хочу немного передохнуть с дороги.
— Конечно. Присаживайся.
Я и не заметила, когда успела встать. И теперь вместе со всеми опустилась на деревянный массивный стул с высокой спинкой. Глеб мимоходом придвинул свой стул ближе ко мне, будто Лео, севший напротив, мог в любой момент меня украсть — переклониться через стол, подхватить меня одним ловким быстрым движением и вынести прочь из паба.
Поймала себя на мысли, что была бы не против, чтобы кто-то вот так вытащил меня из сковывающей паутины обстоятельств, раздробив их к чертям, и унес навстречу новой жизни. Но так не бывает. Гарантированный метод что-то изменить в жизни — это рассчитывать только на себя.
— Закажем еще пива? — спросил Глеб, осушив до конца бокал. Пока я изо всех сил пыталась оторвать взгляд от нового знакомого. Он так и не взглянул на меня после того, как сообщил, что его можно звать просто Лео. Я могла бы расстроиться по этому поводу, но испытывала лишь облегчение: когда на тебя не смотрят, можно со спокойной душой разглядывать человека.
Он точно должен быть какой-то медийной личностью, моделью или актером. Невозможно с такой внешностью жить жизнью обычного человека. Да я уверена, что перед ним открываются все двери, стоит ему лишь улыбнуться.
Вон и официантка, поставив на стол пиццу, растаяла, когда он заказал себе виски со льдом. А на удивленный взгляд Глеба ответил, что пиво не пьет. Надо же. С этого момента я себя почувствовала неловко, обнимая почти полный бокал. Отставила его в сторону, опустила руки на колени, принявшись крутить браслеты.