— Я изменял твоей матери. — Голос отца даже не дрогнул, а вот мой кулак — да. Кто бы сомневался. Я догадывался, но лучше бы мои догадки остались без подтверждения. Мне стоило немалых усилий не придушить отца в этот же момент. И даже появилось дурное желание забрать его компанию — и разрушить ее к чертям собачьим.
— И что теперь? — спросил я, держа тон голоса на одной ноте. — Будешь шантажировать меня тем, что отдашь компанию кому-то из этих двоих? Да пожалуйста. Я буду только рад.
— Брат, в отличие от сестры, не знаком с ведением бизнеса. Поэтому, если ты отказываешься, компанию я, скорее всего, отдам ей.
— Вот и чудно. Я со всем согласен. Обрадуй мою сестренку. — Я выдавил из себя улыбку, прекрасно понимая, какие проблемы лягут на хрупкие женские плечи вместе с потрясающим подарком — считай чумной кот в золотом мешке.
Отец накрыл ладонью одну папку — черную и тонкую — и пододвинул ее ко мне.
— Не хочешь на нее взглянуть? Вы очень похожи.
Я резко подорвался из-за стола, всполошив громким стуком людей за ближайшими столиками. Переговоры, тихий женский смех и звон посуды стихли.
У меня было целых две семьи. Сто человек в своей компании, и еще целых триста человек — все мои соседи по Лагерю. Никто из них не приходился мне родственником. Но тем не менее все они были мне близки — ближе родного отца. Который однажды гульнул с какой-то бабой, оставив мою мать дома в слезах, и теперь предлагает познакомиться с результатом одного из своих предательств?
— Дамы и господа, прошу, не отвлекайтесь от трапезы, — произнес я с улыбкой, обводя взглядом заполненный ресторан. А позже, когда большинство посетителей опустили взоры в свои тарелки, уже без улыбки сказал отцу: — Я ушел из дому семь лет назад. На прощание ты мне крикнул, что я тебе больше не сын. Так вот. Ты мне уже давно не отец. Значит, эта девчонка не имеет ко мне никакого отношения. У меня нет причин на нее смотреть. — Я вышел из-за стола, достал несколько купюр из кошелька и придавил их блюдцем. — Надеюсь, она обрадуется твоему подарку.
Не задерживаясь взглядом на посетителях, которые явно рассматривали меня, пока петлял между их столиками к выходу, я надеялся на то, что этот разговор с отцом был последним. Но чуйка вторила: размечтался.
Глава 7. Майя
Пусть я перенесла все сегодняшние встречи на другие дни, но так и не легла спать. Приготовила поесть, сделала себе крепкий-крепкий кофе и устроилась работать за ноутбуком в гостиной, которая являлась моей комнатой. Последние полгода я спала на раскладном диване, одежду хранила в шкафу в прихожей или в фотостудии. В нашу бывшую комнату — теперь спальню Глеба — заходила только в случае крайней необходимости, пусть он больше и не додумывался приводить кого-то домой.
За сегодняшний вечер мне предстояло как можно скорее обработать два десятка фотографий из недавней фотосессии. Кожа у модели была почти безупречной, нуждалась лишь в легкой ретуши, но все равно у каждого снимка требовалось провести цветокоррекцию, исправить некоторые мелочи, а на троих, по заказу клиентки, сменить фон.
В конце концов я с трудом заставила себя перестать поглядывать на экран смартфона и с головой погрузилась в «Фотошоп». Хотя время от времени мой взгляд вновь ускользал к молчаливому мобильнику, когда компьютер подтормаживал на сложных фильтрах. И долго я буду ждать его звонка? К чему надеяться, если моя визитка, скорее всего, давно валяется на дне какой-то урны, присыпанная мусором.
Хлопнула входная дверь. Тело вмиг напряглось, а внутри выпустила коготки ярая ненависть. Я прикрыла глаза, пытаясь успокоиться и молясь, лишь бы Глеб, как многие вечера прежде, просто разулся, переоделся, подогрел себе на кухне ужин и отправился в спальню сражаться с виртуальными монстрами за компом.
Странный шелест полиэтилена удивил. Обычно я сама покупала продукты, просто прося определенную сумму на траты. Неужели Глеб зашел в магазин? Скорее всего, он затарился чипсами и всякой прочей гадостью и теперь проигнорирует кухню вовсе. Ну и хорошо.
Вот только звук был действительно странным. Не очень похожим на шелест пакетов. Я перевела взгляд от монитора к проему приоткрытой двери. Прошло несколько мгновений, которые отмерял громкий стук моего сердца, и Глеб потянул на себя дверь. Предстал на пороге с огромным букетом нежно-алых роз.
Даже когда мне изменил, принес букет поменьше.
Тогда у меня был дурацкий день с самого начала. Я переборщила с заказами, слишком много на себя взяла, ночью уснула на диване с ноутбуком на коленях, а утром обнаружила, что опаздываю, да еще и мобильник разряжался. Зато перед выходом успела поругаться с Глебом на кухне из-за того, что он наверняка вечером заметил, что я уснула на диване, и не разбудил (в крайнем случае не укрыл одеялом и не отнес в постель). Он возмущался, что я слишком много работаю, и объяснял, будто таким образом преподал мне урок. Ибо слова до меня не доходили. Я вспомнила ему о том, что мы давно не проводим вместе время, и поэтому имею полное право распоряжаться своим свободным временем, как хочу. Хоть пашу двадцать четыре часа в сутки, хоть валяюсь в кровати.