Глупо сравнивать, но… в последние дни единственный человек, которому звоню, это Мартин. «Ватсап», «Вайбер», «Телеграмм» и почта ломятся от входящих сообщений. Смартфон давно стоит на беззвучном, потому что я устал сбрасывать звонки. Никого не хочу слышать. И не хочу ни на кого тратить время, даже минуту, которую могу провести с Майей.
Ко всем остальным — друзьям, хорошим знакомым — у меня будет время вернуться. А вот во время, созданное лишь для нас двоих, возможности вернуться не будет.
— Не знаю, какой вы там пожар жжете на пару, но будь осторожен. Даже не думай о том, чтобы расквасить морду ее мужу. Уверен, он плохо с ней обращался.
Таким же образом когда-то я пошел бить морду Мартину. И меня не сдержало то, что в тот момент у него был дар, а у меня — нет. В госпитале я тогда немало повалялся, а Мартин, после того как чуть не убил меня голыми руками, встал, отряхнулся, и ушел восвояси как ни в чем не бывало.
Злость, ярость — и дар мигом вливает в кровь мощную дозу энергии. Блокирует все мысли, кроме той, что вызвала злость. Так, если никто не остановит, можно случайно убить человека. А потом очнуться, когда дар заберет обратно энергию, и не поверить своим глазам. Потому что сорванный с цепи дар буквально превращает своего носителя в безжалостное, чертовски сильное, почти бессмертное чудовище.
Я прекрасно это понимал, но прокурора решил наказать сам. Эта паскуда лишится должности и сядет в тюрьму. Я подниму старые связи, и правильные люди найдут сто и одну причину упечь его за решетку.
Что делать с Глебом, еще не решил. Но не мог дождаться полудня, когда позвоню ему и сообщу, что именно от него потребуется в обмен за встречу с Майей. Жаль, не увижу, как у него побледнеет и вытянется лицо от шока.
Жаль, придется Майю расстроить сегодняшней встречей с Глебом. Но куда сложнее будет объяснить, насколько ей необходима эта встреча и честным образом устроить ее. Вновь придется обманывать.
Надеюсь, меня простят. Ай-яй-яй, такой я негодяй, любитель переворачивать чужие жизни вверх дном.
Глава 15. Майя
— Не хочу показаться глупой, — заговорила я в перерыве между тем, как аккуратно отрезанные кусочки омлета отправлялись в мой рот, — но скажи, что ты имел в виду, когда говорил, будто в кое-чем женщины сильнее мужчин?
Лео усмехнулся, чем вызвал вспышку трепета в моей груди, и склонился над тарелкой, которая лежала на подушке между его ног. Он сидел по-турецки прямо в постели и с аристократичным достоинством нарезал омлет-суфле со шпинатом и томатами черри на небольшие квадратные кусочки, запретив мне самой завтракать. Я и не возмущалась. Оперлась спиной о стенку и, любуясь обнаженным мускулистым торсом, послушно открывала рот, когда в него отправлялся аппетитный кусочек, насаженный на вилку.
В этом что-то было — в том, чтобы завтракать прямо в постели в утро понедельника. Это как выигрыш в лотерею, как свадебное путешествие в теплую страну среди суровой зимы, это как явиться в офис в кричащем платье, вытолкнуть босса из кресла и завалиться в него, закинув ноги на стол.
Кстати, не помню, чтобы хоть в одно утро своей супружеской жизни была настолько счастлива. Даже в медовый месяц, который фактически сократился до одной недели, проведенной в бюджетной гостинице, куда даже в номер нельзя еду заказать, надо только ходить в ресторан. Зато мы отдыхали за границей, где, благодаря «ол инклюзив», Глеб не был трезв ни минуты.
Еще до свадьбы я знала, что он любит выпить, но из-за какого-то врожденного качества, совершенно не походил внешне на алкоголика, сколько бы ни выпил. Всегда держался на ногах, его язык не заплетался, лицо не краснело, только появлялась хмельная поволока в глазах и менялась манера поведения. Поэтому сначала я не каждый раз замечала, пьян он или его просто кто-то вывел из себя.
Но какого черта я должна вспоминать этого придурка? Ему нет места в безмятежной картине нашего с Лео завтрака в постели. Надеюсь, придет время, и память прекратит вытаскивать из глубоких, мрачных недр моменты моего неудавшегося брака, куда я его засунула.
Лео отправил в мой рот еще один безумно вкусный кусочек омлета и наконец-то заговорил, чем отвлек меня от воспоминаний.
— Ты об этом? — спросил и принялся серьезным, профессорским голосом цитировать самого себя, будто повторял слова как минимум Сократа: — На самом деле женщины могут быть сильнее мужчин. У вас с избытком есть то, чего нет у нас. Подумай об этом на досуге. Если поймешь, о чем я говорю, никакой Глеб тебе не будет страшен.