– Пойдем, нам пора уходить отсюда. – Бэйл указал на небо, где дроны‐наблюдатели летали по своим орбитам. Он протянул мне руку.
– Ну и куда мы теперь? – отреагировала я уныло. – Кураториум, наверное, давно уже окружил все вокзалы. Они соберут сейчас всех бегунов, чтобы отыскать нас. Мы никогда отсюда не выберемся.
– У меня есть план, Барби. Ты только должна довериться мне.
Я скрестила руки на груди и покачала головой:
– Нет, сейчас время моего плана.
Бэйл приподнял бровь:
– И что это за план?
– Мы попытаемся снова, с самого начала, – произнесла я решительно. – Если мы сейчас перенесемся во времени немного назад, то, вероятно, сможем спасти Пулмана и всех мутантов до того, как там появится кураториум.
Бэйл застонал:
– Мы не можем этого сделать. Как часто я должен это повторять?
Пока я в это не поверю.
Я ощутила пальцы Бэйла на своих. Он потянул меня за руки и крепко сжал ладонями. Часть меня была такой злой, что я готова была оттолкнуть его, но, когда Бэйл посмотрел на меня своим проникновенным взглядом, я поняла, что не смогу этого сделать.
– Мы не в состоянии изменить прошлое, – сказал он мне точно так же, как делал это десятки раз на протяжении последних недель. – Даже если мы прыгнем назад с помощью вихря… Время – это закрытая система. Все, что произошло, будет происходить именно так, а не иначе. Мы можем попытаться сделать то, что хотим, и, возможно, даже поменяем что‐то в мелочах, но в конце концов мы все равно будем вынуждены оставить Роберта Пулмана там. Мутантов все равно схватит кураториум. И нет ничего, что мы могли бы изменить.
Измученная, я прижалась лбом к груди Бэйла. Как он мог быть убежден в том, что ничего нельзя исправить, когда мы так много смогли изменить?
Мы открыли зоны, в которых мутанты содержались на протяжении более сорока лет. Мы позаботились о том, что один из мегаполисов мирно открыл свои ворота для мутантов. А Санктум?
Тайный город был наилучшим примером того, что мирное сосуществование людей и мутантов было возможным.
Тот, кто достиг всего этого, мог достичь еще большего! И я отказывалась верить, что время прописало для нас то, что мы можем и не можем делать.
– Мне очень жаль, что мы не смогли ему помочь, – произнес Бэйл, как мне казалось, достаточно искренне. – И ты была права. Он был на нашей стороне. Он действительно хотел покончить с прошлым.
Я снова подумала про «The Merge». Так много мутантов объявили нас героями после того, как мы открыли зоны. Так много видело в нас лица мирной революции, которая пыталась убедить весь мир в возможности сосуществования людей и мутантов.
Некоторые называли нас освободителями. В первую очередь это касалось Бэйла, потому что это он украл коды из кураториумов, с помощью которых потом открыл зоны. Но я?
Моим единственным героическим поступком было то, что я его не остановила. А сегодня из‐за нашего присутствия многие мутанты оказались в плену.
Освободители? Сейчас я ощущала себя предателем.
Детектор Бэйла мигнул, и тот отпустил меня, чтобы посмотреть на экран.
– Мы должны вернуться в Санктум.
– Великолепная идея. И у тебя есть план, как это сделать?
Бэйл посмотрел в небо. Затем слегка улыбнулся мне:
– Да. Но я боюсь, что он тебе не понравится.
План мне действительно не понравился. Чтобы не сказать большего, по шкале сумасшествия планов Бэлиена Треверса этот получил от меня чистую десятку.
– Ты сошел с ума, – сказала я, когда он против моей воли тащил меня за собой к выступу.
Блеск в глазах Бэйла действовал на меня совсем не успокаивающим образом.
– Ты преувеличиваешь.
– Преувеличиваю? – Я уставилась вниз в пропасть. – Не может быть!
Мы стояли на одной из ферм, расположенных на крыше высотки, которые снабжали город продуктами питания. Такие участки можно было найти на окраинах мегаполисов повсюду. Они находились в непосредственной близости к жилым кварталам, а в нашем случае – в непосредственной близости к северному железнодорожному вокзалу.
Стеклянное здание вокзала находилось прямо перед нами, и мы отчетливо видели, каким количеством дронов и транспорта оно охранялось. При этом все было напичкано сияющими голубыми сенсорами.
Наша дорога в город сама по себе уже была невероятно огромным риском, прежде всего потому, что въезд в мегаполис отслеживался намного строже, чем выезд. После нескольких нервных часов, когда нас прогоняли через десятки сканеров, а мы переживали, что нас раскроют, мы не побеспокоились о нашем отъезде. Но теперь ситуация изменилась. Мои предположения оправдались: они перекрыли все немногочисленные выходы. Никто не мог покинуть город, пока нас с Бэйлом не поймают.