Генералы единодушно закивали головой, пробормотав слова одобрения, но внутри меня все сжалось. Неужели Натаниэль всерьез хотел рассказать жителям Санктума о плане Хоторна? Или он пойдет еще дальше и расскажет об этом грундерам «Зеленого трепета», которые в данный момент располагались возле мегаполисов? Этого ни в коем случае нельзя было делать! Если мутанты узнают, что планирует кураториум, это приведет к открытому противостоянию, в этом я была уверена.
Вперед вышла одна из генералов – та, что привела нас к Натаниэлю. Голос ее звучал резко:
– Каждая попытка вступить в контакт с верховным главой оставалась без внимания. Варус Хоторн отказывается разговаривать с нами на равных. Поселения, которые мы возвели возле городов, в последнее время снова и снова подвергаются нападениям.
– А этим видео кураториум доказывает, что снова хочет плюнуть нам в лицо. – Натаниэль посмотрел в нашу сторону. – В общем, я хочу спросить вас: есть ли у нас другой выбор? Я считаю, что война неизбежна.
– У нас был план, – подчеркнуто спокойно произнес Бэйл. – Когда мы с Элейн согласились открыто выступать на стороне «Зеленого трепета», ты обещал нам, что будешь поддерживать мирное решение вопроса.
– Это было до того, как кураториум снова распорядился нас уничтожить, верно? – Натаниэль потер лоб. – Мы надеялись, что люди поймут, что мы им не враги. Мы надеялись, что если покажем им, что у нас нет намерений навредить, то города откроют свои ворота. Но мы, очевидно, были слишком доверчивы.
– Но прошло всего несколько недель, – вмешалась я. – Людям нужно время, чтобы привыкнуть к ситуации.
Один из генералов, крупный мужчина, у которого полоска волос на бритой голове заросла листьями плюща, хотел что‐то возразить. Но Натаниэль поднял руку, и генерал промолчал.
– Сколько времени? – спросил меня Натаниэль. – Месяцы, годы?
– Я знаю, это не звучит воодушевляюще. Но ведь Токио…
– Токио – это исключение. И наши информаторы на местах говорят мне, что мутантов снова пытаются вытеснить оттуда. – Натаниэль в задумчивости покрутил кольцо на пальце. – Мне хочется, чтобы наша деятельность приносила плоды. Но в сложившихся обстоятельствах я не вижу иного выхода: мы вынуждены отправиться в Новый Лондон и устранить девушку, прежде чем она начнет свое путешествие.
– И как ты себе это представляешь? – поинтересовался Бэйл. Я впервые услышала в его голосе беспокойство. – Эта девушка – бегун во времени. И ты должен знать, что это означает: она может исчезнуть вместе со своим вихрем тогда, когда захочет!
Кажется, эти слова Натаниэля не смутили:
– Я думаю, вы недооцениваете, какое влияние имеют ваши действия. Благодаря вам мутанты со всего мира смогли выбраться из своих укрытий. «Зеленый трепет» активен на каждой территории, в каждом мегаполисе. Наша армия стала больше армии «Красной бури». Мы можем войти в Новый Лондон в любое время и так быстро, что они не успеют среагировать.
Я недоверчиво покачала головой. Неужели Натаниэль говорил это все всерьез? Одно дело, когда мы с Бэйлом проникаем в Нью‐Йорк тайно, другое дело – нападать в открытую.
– Ваша защита не так непреодолима, как вы думаете, – произнес Натаниэль. – Мы готовы.
– Готовы к чему? – спросил Бэйл. – Ты же не хочешь на самом деле начать войну против всего кураториума?
– Не мы хотим этой войны. Ее хотят люди.
– Да без разницы! – воскликнула я. – Каждая война проходит по одному и тому же сценарию! Неважно, кто делает первый выстрел, неважно, справедлив ли этот выстрел – он в любом случае спровоцирует остальные. И тогда умрет бесконечное количество людей! Ты действительно хочешь запятнать свои руки их кровью?
– Мои руки останутся чистыми, – произнес Натаниэль с кислым выражением лица. – Любая пролившаяся кровь будет на совести вашего верховного главы.
«Вашего верховного главы». В этот момент я просто ненавидела Натаниэля. Бэйл успокаивающе положил мне руку на плечо, и только сейчас я почувствовала, что на моих ладонях сверкала настоящая буря. Вихревая энергия бушевала между пальцев так сильно, что растрепала мне волосы.
Я должна была остановить Натаниэля. Открытое нападение, особенно если оно исходило от мутантов, которых люди воспринимали как более миролюбивых, могло переполнить чашу терпения. Это разрушит любые надежды на мир.