Точки переноса? Дантеру они и впрямь пригодятся.
– Надеюсь, так мы сможем ускорить ваше путешествие и защитить вас от возможных опасностей на этой земле. За ее пределами нашей власти нет, и на границе мы вас покинем. Зная все это, принимаешь ли ты наше служение, наместник?
– Знаю и принимаю. Это честь для меня, Сэ’Тха’Дарр, – коротко согласился Ассаэр, удивленный этим предложением еще больше, чем неожиданной уступчивостью Эмера. Чтобы этот гордый тип вдруг вызвался... Или он, будучи магом, не одобрял рутинную политику совета?
Сочтя, что сделала достаточно, Инерис тихонько ретировалась и в шатре Инуэль без сил осела на свою постель… в которой ей больше не придется ночевать.
Ни одно выступление в Совете, ни один спор с отцом не были настолько рискованными и выматывающими. Но когда противник чрезмерно искусно играет словами, есть лишь один вариант – высказать все без прикрас, отрезая ему пути к отступлению.
Да и демону было полезно услышать все это.
Инерис невесело рассмеялась.
Все-таки она по уши влипла в проблемы огненных. И скоро рискует оказаться в самом их эпицентре, притом по собственному настоянию.
Она понимала, что подвергает себя риску быть узнанной. Но уж лучше сидеть затворницей в доме Ассаэра, чем пользоваться сомнительной свободой среди пустыни, не получая абсолютно никаких вестей. В том числе и о нем самом.
***
Едва солнце коснулось багряным боком горизонта, как они, подхватив собранные вещи, покинули поселок по той же тропе, которой пришли сюда – но теперь не вдвоем, а вшестером.
На самой высокой точке подъёма, прежде чем нырнуть в переход, Инерис, не удержавшись, обернулась.
Окинула взглядом шатры, в которых даже сейчас тепло горели лампы, двигались смазанные тени. Ярко пылали общие костры – для поддержания защитного контура, освещения и от насекомых. По-своему уютная картина.
Еще несколько дней – и здесь останутся только камни и песок.
Сборы были быстрыми и сумбурными. У Ассаэра, как обычно, слово с делом не разошлось. Ей только казалось, что времени много. На деле Инерис едва успела сбегать в купальню на дорожку, в лазарет за лекарствами, собрать свою верную сумку, заплечный мешок и торопливо, бестолково попрощаться с девушками, которые не раз помогали ей, с семьей Реджи и Эмера…
И, конечно, с Инуэль.
Инерис с сожалением покачала головой, устремив взгляд к началу тропы. Подступившие сумерки быстро разъедали по-прежнему стоявшие там фигуры.
Было жаль расставаться с эльфийкой, она успела незаметно привязаться к ней и даже предложила ей отправиться с ними… Но та отказалась. Жизнь у Аэшта ее полностью устраивала, к тому же у нее были причины остаться именно здесь. Уговаривать Инерис не решилась – Инуэль сама выбрала свой путь, как и она. Возможно, когда-нибудь они каким-нибудь чудом снова встретятся.
В остальном уходить было не жаль. Пустынники были интересным народом, но оставаться среди них леди-наследнице не хотелось. Слишком уж себе на уме.
И все же она многому научилась здесь. Окунулась в чужую и чуждую жизнь – такая возможность для наследника любого государства на вес золота. Смогла отдохнуть, оправиться от последних потрясений, снова стать собой. Усвоила их мудрость и увидела недостатки, а также уяснила, что нельзя ненавидеть всех демонов без разбора. И заодно убедилась на практике в том, что даже к закостеневшим в своих представлениях о жизни огненным можно найти подход...
Чувство, что сюда она уже не вернется, стало очень острым.
Инерис прикусила губу, напоследок помахала рукой, зная, что у эльфов острое зрение, и двинулась за мужчинами, которые неохотно остановились под сенью скалы, давая ей возможность попрощаться с поселком. И даже Ассаэр – о чудо! – воздержался от комментариев.
Совсем скоро она снова оказалась среди высоких барханов.
***
Инуэль в числе других проводила человеческую девушку до тропы, ведущей из поселка в пустыню, и следила за ней до тех пор, пока та не остановилась возле расщелины, в недра которой ныряла каменная дорога. Ассаэр дал мало времени на сборы и еще меньше – на прощания. Небольшая церемонная речь Эмера, торопливые пожелания удачи – и они ушли.
И теперь Эрис из Нариме на прощание помахала ей с вершины тропы.
К ее собственному удивлению, на глаза навернулись слезы. А она ведь не плакала, даже когда сама сбежала из дома…
Нет, Инуэль проводила свою единственную подругу с улыбкой, храня ее покой, но теперь пришли сожаления. О том, что так и не поговорила с ней начистоту. Так и не сказала правду о себе. Не узнала правды о ней. Они остались при своих секретах – и общих воспоминаниях об этой странной встрече среди песков.