– Полагаю, скажу, что не верю в это.
Ральда вдруг рассмеялась. Затем поднялась на цыпочки и заговорила томным, проникновенным голосом, грудным и неожиданно приятным:
– Я давно уже наблюдаю за тобой. В этом душном дворце ты как глоток свежего воздуха, с этой темной аурой, чуждой одеждой, черной краской на лице… И как бы ты ни цеплялся за свою верность князю, признай, что мужчине воздержание не приносит ничего хорошего. Особенно такому, как ты.
Пауза. Королева, прикрыв глаза, обдала обнаженную шею мага горячим дыханием, и он, не выдержав, дернулся в противоположную сторону, насколько позволили цепи.
...Теперь нужно очень осторожно выбрать верные слова. Не очевидное принуждение, но завлечение в сети…
– Вот этим ты и притягиваешь. Упрям, несносен… Но, уверена, пышное тело женщины и для тебя обладает немалой притягательностью. Даже ты должен испытывать желание, когда чувствуешь, как к твоей груди прижимается упругая грудь, когда ощущаешь нежный запах женского тела, когда твоего естества касается бедро… Реакция не заставит себя долго ждать, верно?
Верно. Не заставила.
Этот голос манил, искушал, заставлял замечать то, что Кэллиэн бы куда охотней проигнорировал. Он искренне проклял свои вампирьи черты, и прежде всего чрезмерно острое обоняние.
Мускусный запах более не скрываемого возбуждения резал ноздри – уверенный, пробивавшийся даже сквозь приторную вонь духов. И легкой перчинкой к нему – аромат страха, который тоже пьянил, пусть и совсем иначе.
Крылья узкого носа затрепетали, поневоле принюхиваясь к запаху прижавшейся к нему женщины. Нежным он не был – скорее, терпко-сладким. По-своему манящим, да. И мягкие изгибы тела после ее слов было невозможно проигнорировать. В конце концов, сколько у него уже не было женщины? В воздержании же и впрямь приятного мало…
Но ведь прежде оно особых проблем не доставляло?..
В следующий миг липкая хмарь отвратительно розовой поволокой заволокла сознание.
Эхо слов королевы отозвалось навязчивым жаром ниже пояса, словно она таки вколола ему афродизиак.
Это желание было больным и болезненным. На задворках сознания Кэллиэн отдавал себе в этом отчет, но подавить его так и не сумел.
– Лорд Дэтре, – с придыханием произнесла Ральда, которая мгновенно ощутила изменения в его настроении. Ее дыхание участилось, большие темные глаза влажно заблестели, над губой выступили крошечные бисеринки пота, щеки раскраснелись...
Проклятое вампирье ночное зрение!
И проклятая лицемерная тварь! Обманщица, притворщица...
Но несмотря на это ритм его дыхания тоже участился. Тело словно ему больше не принадлежало, в ушах по-прежнему звенел ее чувственный голос.
– Это совершенно естественно, – раздался томный шепот. – Не нужно сопротивляться.
Казалось, он коснулся уха одновременно с дыханием, заставив вздрогнуть.
В сгустившейся розовой хмари происходящее вдруг действительно показалось вполне себе естественным. Пусть даже не он сам инициатор... Его попросила об услуге жена господина. Нужно выполнить ее просьбу. Она права – это естественные желания, потребности...
"Лечь в постель с женой своего благодетеля – это естественно?!" – наконец пробился возмущенный глас разума.
К тому же о постели речи не идет… он по-прежнему закован в цепи! По ее же приказу!
Это его немного отрезвило, и Кэллиэн мотнул головой, пытаясь вытрясти липкие мысли, дернулся, надеясь оттолкнуть льнущую к нему женщину.
Нет. Он не хочет ее. Это наносное – последствия эликсира, последствия ее слов, но никак не его собственное желание. От нее разит гнилью на метафизическом уровне, она даже похоти недостойна!
Но королева не собиралась так быстро отпускать жертву с крючка.
– Лорд Дэтре, – прошептала Ральда, прижавшись теснее, многообещающе скользнув по твердому, неожиданно мускулистому телу своим.
Кэллиэн замер, как вкопанный, когда она вновь коснулась его груди, забралась под рубашку, провела по бледной коже пальцем, сначала в сторону, затем вниз.
М… И вправду соблазнительный запах… женщины или просто человека? В этом липком тумане и не разобрать…
– Не стоит бороться с телесным голодом... Это ваш шанс проявить свои таланты. Вы ведь тоже меня желаете, всем своим существом, пылко и необоримо, – непривычно низким, грудным голосом произнесла королева, коснувшись губами шеи мага.
Мелькнула мысль: это она зря.
Розовая хмарь вдруг начала стремительно густеть, превращаясь в алое марево. И Кэллиэн медленно, угрожающе улыбнулся, ощутив совсем иной голод, который на сей раз не испугал его.