Угу, одну ее не спросили, согласна она или как!
Но имя Кэллиэна все-таки притушило готовую снова разгореться истерику. Видимо, сработала привычка полагаться на его суждения.
– Пустыня – вовсе не некое дьявольское существо, Инерис. Это просто природный регион со своими законами и особенностями. Не надо ее… хм… демонизировать. По крайней мере, больше, чем есть, – с самоиронией произнес демон, и девушка неожиданно расхохоталась. Тоже истерически, но смех оказался целительнее слез, и на душе неожиданно стало немного легче.
Каэр шумно выдохнул, снова оглядывая окрестности.
– Ладно, об этом поговорим вечером, я тебе расскажу все, что нужно знать… а сейчас лучше лечь спать. Во сне такие новости перевариваются легче. Я подниму тебя часика через четыре, до заката постараемся отойти как можно дальше от перехода.
– Куда именно?
Демон показал, куда.
– К тому скоплению скал. Там будет и тень, и вода, и более безопасное убежище, чем песчаные дюны… – краем глаза заметил, как она снова напряглась, и с легким раздражением бросил: – Иней, расслабься. Я умею выживать в пустыне. Мы не будем ни голодать, ни страдать от жажды, это я тебе обещаю. Так что вытряси все лишние страхи и мысли из головы и постарайся отдохнуть.
И он тут же красноречиво откинул полог палатки.
– А ты?
– А я посторожу. На всякий случай, мало ли… Я тоже давно здесь не был.
Почему-то от этой новости стало немного спокойнее. Если будет опасность – он, наверное, поможет… Раньше же помогал.
– Хорошо, я… я постараюсь. Последний вопрос. Куда именно ты хочешь меня увести?
– Есть одно убежище… неподалеку. Надежное. К нему мы и отправимся. Примерно в неделе пути отсюда, но, возможно, придется немного поплутать, разыскивая его, там мало точных ориентиров. А пока тебе нужно успокоиться и отдохнуть.
В неделе пути… неделя пути по пескам…
И снова приступ паники.
Нет, пожалуй, он прав. Надо успокоиться… Инерис и сама понимала, что слишком взвинчена. Лучше действительно нырнуть в палатку – так она хотя бы сведет к минимуму риск услышать от демона еще какую-нибудь шокирующую новость. Тех, что есть, уже многовато.
И она молча забралась внутрь.
Демон задернул за ней полог, тщательно закрепил его веревкой понизу и вернулся к краю площадки.
Ну, конечно. Два лежака. Теперь это не ее убежище, а их общее…
Она попыталась найти хоть какие-то плюсы в сложившейся ситуации.
Есть шанс… есть шанс изучить язык и культуру огненных из первых рук… она может многое открыть для себя… Получить новые знания… Новый… новый опыт… К демонам в пустыню такой опыт...
Не плакать!
Надо подумать о чем-то другом…
К примеру… на палатку лучи солнца по-прежнему не падали, над ней нависала скала… и здесь оказалось прохладнее, чем снаружи. Воздух, сухой, чуть заметно пахнущий солью, поступал сквозь сетчатое окошко в центре крыши – здесь-то дождя опасаться не приходилось… Вот и хоть какой-то плюс… наверное.
Нет, так не отвлечься.
Мысли снова заметались от одного к другому, но все перечеркивала одна, главная.
Ее мать жива.
Инерис невидящим взглядом уставилась в крышу палатки.
Каштановые волосы с рыжим отливом, как у нее самой, и фиолетовые глаза. Лицо она сама помнила плохо, несмотря на то, что в укромной галерее висел парадный портрет. Облик матери словно ускользал…
Зато она помнила нежные поцелуи на ночь. Непременные утренние объятия и разные вкусности, с которыми мама неизменно приходила ее будить…
Ее мать жива.
На глаза снова навернулись слезы, быстро проложили две дорожки к вискам… Девушка упрямо стерла их.
Ее пятый день рождения, когда мама устроила настоящий праздник и собственноручно испекла ей пирог… простой, немного кривоватый, но очень вкусный. И разрешила Грелис и Лани, которых уже тогда готовили к роли ее камеристок, взять по кусочку...
А потом известие о том, что она разбилась о скалы. Целители в один голос уверяли, что она мертва – потеряла слишком много крови, выжить после такого невозможно… Похороны были символическими, но очень пышными. И самая страшная картина из детства – как ее сильный, несгибаемый отец рыдает, стоя на коленях у пустого гроба…
Инерис плохо помнила то время. Она сама ревела часами, звала маму… потом от горя у нее началась лихорадка, и она проболела не меньше месяца… Но увиденное в малом храме при замке той ночью врезалось в память навсегда.
Отец действительно очень любил ее. Глупо в этом сомневаться.
Но если мама жива…
Она сделает все, чтобы выжить самой, даже в пустыне! И непременно вернется домой. И узнает наконец всю правду и о себе, и об отце, и о матери… Если понадобится, лично пройдет на своих двоих всё княжество, лишь бы найти ее!