Советник осекся, сообразив наконец, чем еще чревато утреннее происшествие – кроме угрозы со стороны Дэтре, скандала с законной супругой и обсуждения в Совете его морального облика.
– Исполнять! – рявкнул он.
Иронично козырнув, стражники уже без лишнего рвения отправились вниз.
Советник остался, холодея все больше с каждой секундой.
Если следов сбежавшего мага не обнаружат в ближайшее время, кому-то придётся докладывать о происшедшем королеве.
Быть этим «кем-то» лорд Энри определенно не хотел.
***
Кэллиэн услышал вопль леди Даурис сквозь сытую полудрему и ухмыльнулся. Похоже, бредовая выходка, порожденная воспаленным от недосыпа сознанием, принесла свои плоды… Советник явно попытался применить заклятье поиска не по назначению.
Он крепче стиснул сумку из тайника, ремешок которой для надёжности был перекинут через плечо. Теперь у него есть собственный козырь, который гарантированно поможет при необходимости утихомирить лорда-советника.
После визита к Энри Кэллиэн успел заглянуть и в кладовую, и в подвал, и в свою лабораторию. Потом, к сожалению, пришлось сворачиваться – вопли белокурой избранницы советника были слышны даже в соседнем крыле.
Прятаться в подземелье сейчас было бы верхом глупости – там все обыщут в первую очередь, сразу после его комнат… если, конечно, опознают и взломают защиту на крови. Памятуя о возможностях поисковых заклинаний, Дэтре уничтожил или спрятал под замок все свои личные вещи, которые могли бы навести магов на его след.
Проникнуть к князю он не успевал совершенно точно. Да и спланировать что-то дельное в таком состоянии нереально. Сначала оценить бы обстановку, охрану, самих магов...
Разумом Кэллиэн все это понимал. Но его очень тревожила мысль о том, что князь уже не первый день не пил даже воды. Конечно, оставленный им щит в своем роде законсервировал комнату, но где гарантия, что этого достаточно?..
Но если бы князь умирал – он бы почувствовал. Это единственное успокаивало.
Кэллиэн зевнул, снова привалившись к стене. Бороться со сном больше не получалось, и он, сдавшись, наложил заклятие легкого жжения с отсроченным действием – через три часа. Ослабленное пыточное, между прочим... Но даже темную магию можно применять по-разному.
Без печати дышалось гораздо легче.
Холодная каменная лестница показалась измотанному полувампиру удобнейшей постелью.
***
Капитан Мельдер, едва поднявшись в башню, лично отобрал людей для усиления охраны князя… Точнее, магов, взламывающих щиты Дэтре. Приказ советника был выполнен.
Что не мешало капитану придерживаться собственных взглядов на происшедшее.
Утренние злоключения советника до сих пор заставляли его то и дело ухмыляться в усы. Воин оценил и изобретательность Дэтре, и его несомненное, пусть и своеобразное, чувство юмора. Энри получил по заслугам – с тех пор, как князь слег, советник совсем совесть потерял… а королева почему-то закрывает глаза на его выходки.
Однако не было никаких доказательств того, что темный действительно играет на стороне князя. Возможно, Энри прав, и, выбравшись из темницы, он действительно пытался лишь спасти свою шкуру. В этом случае вряд ли они еще когда-либо увидят лорда Кэллиэна Дэтре.
Однако одно обстоятельство упорно говорило в его пользу.
Да, месть Дэтре оказалась весьма изощренной, но при этом гуманной. Если он такой злокозненный и беспринципный черный маг, то что мешало ему попросту прирезать спящими и самого советника, и его пассию?
Мельдер покачал головой. Ему было очень интересно, что Дэтре предпримет дальше. А пока следует очень осторожно и тайно сообщить о происшедшем князю Ратри.
***
Возвращение из глубины было плавным и медленным. В отличие от того, прежнего, серого кокона, окрашенного алым, этот был комфортным и даже уютным. В этой тишине не было ни мучительных размышлений, ни мук совести, ни болезненных воспоминаний. Только волны безмятежности и согревающая все его существо надежда. Надежда на то, что каким-то образом все вернется на круги своя. Нужно только набраться сил…
И силы эти тоже давала надежда. Очень медленно, крохотными дольками отламывала их от огромной плитки и ласково скармливала душе.
Иная пища сейчас была не нужна. Тело все равно забыло о том, что значит хотеть есть или пить. Его поддерживала и питала только надежда и магия. Хорошо знакомая – не лечебная, которая ощущалась как вязкая патока, а холодная и строгая, как черно-белый осенний вечер. Она просто была, не пытаясь что-то изменить в нем.