Она могла оставить мотоцикл на стоянке, но не захотела расставаться с ним, словно он мог защитить её. Тяжело толкая его вперёд, Слава считала могилы и читала фамилии на памятниках. Страх пропустить нужный поворот добавлял адреналина.
– Вот он. Соловушка Захар Потапович, – пробормотала она, узнав знакомую заброшенную могилу со старинным каменным памятником. Буквы едва проглядывались за мхом. – Не нужен ты никому, Соловушка, кроме меня.
Приложив невероятные усилия, Слава закатила мотоцикл в прогон, именуемый «Аллея №3». Ржавый указатель с названием, давно слетевший со столба, грустно хрустнул под колёсами. Возле знакомой ограды девушка замерла как вкопанная. За год ничего не изменилось: всё та же могила, тот же крест с табличкой, та же фотография в рамке.
– Здравствуй, Егор, – шепнула Слава. Ноги не желали двигаться, остановившись возле ограды. – Прости…
Губы задрожали, слёзы хлынули из глаз. С фотографии смотрел улыбающийся живой Егор, такой, каким он приходил в сны, мерещился в толпе людей. Она всё же заставила себя подойти к кресту и присесть рядом на корточки.
– Прости. Почему всё так? Почему мы ничего не успели? У нас могли бы быть дети, такие же красивые, как ты. Я всё ещё не поняла, как жить без тебя, – Слава протёрла фото ладонью. Снимок стал чуть ярче. Она почти накопила на памятник. Осталось заказать и установить. – Почему у нас с тобой всё наперекосяк? Почему нас никто не понял?
Слёзы продолжали набегать, туманя взгляд. Воспоминания ожили вместе с проклятиями, которыми безжалостно осыпала мать Егора. Она винила Славу в том, что сын не просто женился, но и взял фамилию жены, отрекаясь от своей семьи, винила в дурацкой свадьбе и нелепой смерти. Лишь с одним Слава была согласна – свадьба должна была быть иной. Молодожёны не получили благословения родителей ни невесты, ни жениха. Егор отказался знакомить Славу с роднёй.
– Они съедят тебя, – говорил он, когда она предлагала сделать всё по-человечески, а не украдкой.
Зато жених с удовольствием встретился с бабушкой невесты и очаровал её. Может, поэтому она оставила им квартиру, перебравшись к родителям Славы, которые с трудом смирились с выбором дочери. Они же и помогли похоронить зятя, потому что его семья вычеркнула Егора из своей жизни. Лишь однажды его мать позвонила Славе и предупредила, чтобы та не надеялась урвать кусок пирога. На что девушка ответила: «Сыта по горло». На том они и прекратили разговор. Его родители так и не узнали, где могила сына. На похороны прийти отказались. От этого Славе было ещё горше. Чувство вины усилилось. Прошло больше года, а боль не утихала.
– Почему ты не со мной? Ты мне так нужен. Я устала, – всхлипнула девушка. Лёгкий ветерок коснулся её волос, будто погладил. – Прости. У тебя завтра день рождения. Мы бы пошли в наше кафе, заказали бы твои любимые роллы. Я бы испекла торт. Может быть, нас было бы уже трое. Егор, почему?
Она ещё долго поверяла могиле свои мысли, плакала, злилась, снова плакала, пока слёз не осталось. О предложении Жилина не вспомнила, как и о маленьком тёзке мужа. На крохотном пятачке, окружённом оградой, осталась её личная жизнь, в которую она никого не хотела пускать. Здесь, а не в квартире, поселилась её семья.
– Прости, что не прихожу. Ты всё ещё со мной. Не отпускаю, не проси. Не оставляй меня. Будь моим ветром, – прошептала она на прощанье, гладя пальцами фотографию. – Спи спокойно.
Кладбище Слава покидала без эмоций, оставив их все рядом с мужем. Гнать в никуда уже не хотелось. Медленно она возвращалась домой, не думая ни о чём. Опустошённое сознание напоминало колодец, в котором гуляет долгое эхо.
«Жить или не жить, вот в чём вопрос, – перефразировала известную фразу Слава, когда поздним вечером стояла у окна и смотрела на засыпающую улицу. – Как быть, если не хочется ни того, ни другого?»
Промаявшись ещё пару часов, она всё же уснула в кресле, обнимая альбом с фотографиями. В нём сохранились самые счастливые воспоминания, всё, что успела снять на телефон. На снимках Егор и Слава были вместе, дурачились, смеялись, летели против ветра. Этой ночью он приснился ей светящимся изнутри. От него исходил невероятный покой. Они брели по бескрайнему полю, обнявшись, останавливались, целовались и молчали. Это был самый спокойный сон за последнее время. Проснувшись утром, Слава улыбнулась. Ощущение близости Егора приносило умиротворение.
– С Днём рождения, любимый, – шепнула она и, закрыв глаза, представила, что целует мужа. Крохотный лучик счастья коснулся души. – Ты со мной.
Оставив в стороне мысли о матерях-наркоманках, брошенных детях и безответственных дедах, девушка занялась собой. Ей хотелось в этот день быть красивой для Егора. Славу не покидало ощущение, что она собирается на свидание. Сначала она долго нежилась в ванне, добавив в воду ароматические масла, затем делала эпиляцию на ногах, приводила ногти в порядок. Наложив на лицо косметическую маску, девушка готовила завтрак, пила кофе, слушала музыку. Непривычно долго она сидела перед зеркалом, занимаясь макияжем. В завершение всего из нарядов, пылившихся в шкафу, было выбрано бирюзовое платье, купленное Егором перед свадьбой. Образ завершили бежевые босоножки на невысоком каблучке.