– С Днём рождения, любимый! Мы идём в кафе, – улыбнулась Слава, пряча в сумочку телефон и ключи от квартиры.
На улице ей почудилось, что мир изменился: солнце светило иначе, деревья шелестели громче листочками, люди не хмурились. Счастливо смеясь, она поспешила в любимое кафе, даже не оглянувшись на спящий мотоцикл. Блестящие волосы с золотыми искорками разлетались на ветру, словно тоже радовались жизни. По пути Слава забежала в маленький цветочный магазинчик и купила бутоньерку, похожую на ту, что была на костюме Егора в день свадьбы.
«Я не сошла с ума. Это твой день, любимый. Мы вместе. Я чувствую тебя. Я дышу с тобой», – мысленно разговаривала с мужем Слава. В кафе она заняла тот же столик, за которым когда-то они вместе проводили время, заказала две порции роллов и бокал вина. Со стороны всё выглядело так, будто девушка ждёт своего молодого человека. Ей и самой казалось, что он вот-вот войдёт, обнимет её, поцелует и сядет напротив, потирая ладони в предвкушении пира.
– Скучаете? – вкрадчивый голос нарушил очарование момента.
– Нет, – Слава вежливо повернула голову и увидела мужчину средних лет в шаге от себя.
– Позволите составить компанию?
– Нет. Я занята.
– Но ведь он не пришёл, – сказал мужчина и многозначительно поднял брови.
– Мой муж всегда со мной, – Слава продемонстрировала обручальное кольцо, подняв руку.
– Извините…
Потоптавшись в сомнениях на месте, незнакомец ушёл, оставив Славу наедине с мыслями. Больше её никто не беспокоил до тех пор, пока не позвонил Юрий Петрович, чтобы узнать, почему она не пришла в Центр.
– У меня отпуск, и вообще у мужа день рождения, – весело прощебетала в трубку девушка. – А я тут причём? Это ваша работа. Нет, я не хочу приезжать. До свидания.
Разговор испортил лучезарное настроение. Расплатившись по счёту, она вышла из кафе. Мир вернул свои привычные краски. Слава приколола бутоньерку к платью и направилась к набережной старой речки по излюбленному маршруту. Сейчас ей казалось удивительным, что за три месяца у них с Егором появилось столько знаковых мест.
«Пусть меня оставят в покое. Сегодня наш с тобой день, Егор», – вздохнула Слава, пытаясь вызволить из памяти ощущения из сна. Ей не хватало умиротворения. Когда снова зазвонил телефон, стон разочарования едва не превратился в рык.
– Нет, я не приеду. Почему? Вы нарочно? Юрий Петрович, вы взрослый человек, опытный педиатр, несёте чушь. Слышу, и что? Все дети кричат. Вы кого хотите удивить? И не надо присылать мне видео. Решайте свои рабочие моменты без меня, – вконец разозлилась Слава и прервала связь.
Она не собиралась никуда ехать и никого спасать, не понимала, почему к ней пристают с просьбами. Настроение окончательно испортилось, и она решила вернуться домой, но не прошла и до конца улицы, как телефон вновь ожил.
– Вы решили меня добить? Вы – врач, он – ваш пациент. Делайте, что считаете нужным. Всё сделали, что могли? Значит, делайте невозможное. Чёрт с вами. Приеду, но это будет последний раз. Вы достали меня уже, – рявкнула Слава и вызвала такси.
Всю дорогу она усмиряла клокочущую в груди злость, проклинала всех подряд и сотрясала свою голову дурными мыслями. Таксист поглядывал на неё в зеркало заднего вида, но молчал. Возле центрального входа здания машина остановилась.
– Двести пятьдесят рублей, – сказал он и забрал протянутые деньги. – Девушка, жизнь продолжается.
– Спасибо, – не задумываясь, ответила она и выпорхнула из машины.
Лишь спустя время фраза догнала её и неожиданно потушила взрыв в сознании. К дверям отделения Слава подошла уже в состоянии временного перемирия и услышала крик, от которого мороз пробежал по коже. Дверь перед её носом распахнулась, на пороге возник Юрий Петрович.
– Наконец-то, – он схватил её за руку и потащил за собой к кувезу, где надрывался Егорка. – Мы не знаем, что с ним. Его не берёт ничего.
К тому моменту, когда они оказались рядом, Егорка начал хрипеть и задыхаться. Его маленькое тело из багрового синело на глазах. Юрий Петрович откинул стенку кувеза, собираясь перенести ребёнка на неонатальный стол.