- Я не могу безучастно смотреть на то, что ты с собой делаешь, - сжал меня в болезненных объятьях бывший подопытный.
- Пожалуйста, Каерин, я больше ни словом не обмолвлюсь про наркотики и не стану жаловаться на слабость. Я даже начну есть нормальную еду, только не позволяй Юн-Джину препарировать меня, - скатилась я в истерику. - Этот эскулап убьет меня, понимаешь? Прошу, если в тебе осталось хотя бы толика сострадания, не давай ему возможности сделать из меня подопытное животное.
Мужчина сдался, заверив, что сегодня мне предстоит ночевать в своей каюте. Он держал меня в крепких объятьях, гладя по волосам, и я стерла ладонями мокрые дорожки со щек.
- Разожми руки, Каерин, я уже успокоилась, - глухо произнесла я. - Не нужно было затруднять себя утомительным утешением, это тебе совершенно не к лицу.
- Минам, ты такая маленькая, хрупкая и уязвимая, что становится непонятным, как в подобном теле может уживаться настолько безжалостный зубастый монстр.
- Если ты меня не отпустишь, то я задохнусь в твоих чересчур сильных руках, и одной проблемой у тебя станет меньше.
- Извини, я не хотел причинять тебе вред, - позволил мне вздохнуть имперец. - Мне очень сложно контролировать свои эмоции, и порой я забываю о том, что необходимо быть предельно аккуратным.
- Потому что возникает желание меня убить?
- Иногда - непреодолимое, - поднял на меня тяжелый взгляд собеседник. - Мне хочется зацеловать тебя до смерти.
Мои зрачки расширились, в то время как ариец провел пальцами по моей щеке и спросил:
- Ты боишься меня?
- До самых чертиков, - судорожно набрав воздух в легкие, признала я очевидное.
- Это правильно, - ответил он. - Потому что я являюсь именно таким, как обо мне принято говорить на просторах вселенной: жестоким и беспощадным тираном, который не остановится ни перед чем, чтобы заполучить желаемое.
- То, что ты испытываешь, ненормально, - покачала я головой. - Я обязательно излечу тебя от этой зависимости, мне лишь нужно получить обратно свои записи.
- Проблема заключается в том, что я совсем не хочу выздоравливать, Минам, - наклонил голову к моей шее ариец.
- Твои многочисленные подчиненные даже не представляют, насколько ты на самом деле не в себе.
- Я сошел с ума, и мне это безумно нравится, - усмехнулся собеседник.
- В таком случае могу порекомендовать наиболее комфортабельный дурдом гуманоидного типа.
- Тебе там тоже самое место, сладкая, - в тон мне ответил адмирал.
- В чем-то ты прав, Каерин, я действительно идиотка, раз оживила тирана, способного разрушить не только мою жизнь, но и половину вселенной в придачу, - гневно воскликнула я, нисколько не преувеличив возможности своего бывшего подопытного.
- Я очень благодарен тебе за то, что ты вернула меня к жизни, и крайне признателен твоему отцу за воспитание настолько талантливой дочери.
Мне было чертовски приятно слышать его слова, они были, словно бальзам на израненную душу, но буквально переполнявшая меня ярость искала выход наружу.
- То есть ты в полной мере учитываешь мои заслуги, когда держишь меня на своем корабле мимо воли и мучаешь до потери сознания? У тебя чрезвычайно парадоксальная логика, Каерин. Твоя благодарность не стоит и ломаного гроша, и то, что ты творишь, не замечая ничего вокруг, заставляет меня сожалеть о содеянном.
- Ты говоришь страшные вещи, Минам.
- Потому что ты совершаешь безмерно ужасные поступки.
Ариец тяжело вздохнул и взял меня за подбородок:
- Минам, давай не будем в очередной раз ссориться и насладимся мирным временем, выпавшим в пути.
- О каком мире ты говоришь, Каерин? Все без исключения минуты, каждую секунду мы находимся на войне.
- Ты проиграла эту битву, - перестал казаться дружелюбным собеседник. - Отныне ты находишься в моей власти, поэтому я настоятельно советую тебе смириться с тем, что с этого времени ты неизбежно, целиком и полностью принадлежишь единолично мне.
- Твои собственнические замашки находятся на грани фантастики.
- Минам, своим неадекватным поведением и ослиным упрямством ты просто не позволяешь мне продемонстрировать мои лучшие качества.
Приняв срочный вызов по внутренней связи и прослушав короткое сообщение, Каерин отбыл по неотложным делам, не забыв дать указание подчиненным. Они сопроводили меня до новой каюты, если не сказать "комфортабельной камере в тюрьме особо строгого режима". Язвительно поблагодарив рослых особей мужского пола за то, что столь любезно проводили, я закрыла перед ними дверь и рухнула на широкую кровать. Не пролежав в подобном положении и минуты, я скатилась на пол и склонила голову к коленям, запустив пальцы в волосы. Жалость к себе была необъятной, мне было плохо, и я тщетно пыталась собрать свою волю в кулак.