Наверное, на какое-то время я потеряла сознание. Очнулась от оказавшегося под носом нашатыря, чихнула. Передо мной на корточках сидели испуганная госпожа Няу и миловидная женщина в белом медицинском халате. Я огляделась – поняла, что нахожусь в тренерской (судя по бессчетным кубкам на полках, вымпелам и грамотам на стенах). За приоткрытой дверью прятался взволнованный Чип. Увидев, что я пришла в себя, он яростно замахал рукой.
– Почему ты не сказала, что совершенно ничего не смыслишь в гимнастике? – разочарованно спросила преподавательница.
– Потому что с другими дисциплинами дела у меня обстоят еще хуже! – честно призналась я.
На этом разговор был окончен и тема исчерпана. Медсестра выписала мне справку-освобождение на три недели, а госпожа Няу обещала подумать, что со мной делать дальше.
Чип и Тахимэ посочувствовали мне. Правда, подруга быстро забыла о моей проблеме с физрой. На уме у нее было одно – спектакль. Я, посмотревшись в зеркало, обнаружила царапину на щеке и синяк возле виска. Отличный вид для театральных проб. Без сарказма. Мне совершенно не хотелось привлекать к себе внимание, а также участвовать в каких-либо массовых мероприятиях. Однако Тахимэ была непреклонна, и я, вздохнув, потащилась следом за ней в сторону актового зала, куда, помимо нас, тянулись вереницы школьников.
Глава 7. Война за Широхимэ
Хромая, я поплелась за подругой в сторону актового зала, двери которого оказались плотно закрытыми. Перед ними уже собралась целая толпа учеников: все галдели, орали, ругались и толкались, будто на базаре. Нет, скорее, будто в очереди, стоящей за бесплатными пирожными, которые вот-вот закончатся.
Решив не присоединяться пока к толпе, я прошлась по широкому коридору, разглядывая висящие на стенах фотографии учеников в сценических костюмах. Странные то были костюмы: один представлял собой монументальное сооружение в виде какого-то жуткого чудища, второй оказался костюмом гуся, третий выглядел более-менее по-человечески, как я поняла – это был костюм какого-то героя или принца. Правда, трое парней, наряженных в него на трех фото разных лет, не сильно тянули ни на принцев, ни на героев. А вот со следующей фотографии на меня взглянула истинная принцесса – неземная красавица в белом.
– Вот так буду выглядеть я, когда получу роль, – мечтательно произнесла подошедшая ко мне Тахимэ.
– Кто это?
– Принцесса Широхимэ, конечно!
– Я в том смысле, что за ученица тут изображена, – благоговейно поинтересовалась я, не в силах оторваться от прекрасной незнакомки.
– Аримари Миндо – лучшая Широхимэ всех времен, которую пять раз утверждали на роль. Как думаешь, смогу я сыграть лучше нее?
– Не знаю, – честно призналась я. – Я ее игры не видела.
– И не увидишь, – скорбно качнула головой подруга, – она пропала без вести год назад, так и не нашли…
Тем временем у входа в зал началась какая-то возня. Растолкав по сторонам нетерпеливых кандидатов на роли, в двери постучал какой-то парень с недовольным лицом и двойным подбородком.
– Открывайте! Быстро! – требовал он.
Дверь отворилась и оттуда высунулась глазастая толстушка с рупором. Парень быстро оттеснил ее в сторону и просочился внутрь.
– Кто это? – полюбопытствовала я.
– Фэйбл – председатель школьного совета, – поморщилась Тахимэ. – Жутко вредный тип! Терпеть не может творчество и самодеятельность, поэтому всячески пытается помешать репетициям школьного театра.
За дверью раздались громкие выкрики – разговор шел на крайне повышенных тонах. Ученики возле дверей испуганно притихли, прислушиваясь. Потом в зале раздался отчетливый звонок телефона и, спустя миг, в коридор вышел Фэйбл. На его лице уже не было того злобного выражения, с которым он явился на разборку с театралами. Парень слащаво улыбался и миролюбивым (по возможности) голосом что-то вещал кому-то в трубку. Бросив злой взгляд на толпу, председатель скрылся на лестнице.
– Фу-уф! – обрадовано выдохнула Тахимэ. – Вот что любовь с людьми делает!
– Ты о чем? – не поняла я.
– Просто у нашего гнусного Фэйбла, похоже, появилась подружка, и времени на вредничание и препирательства у него заметно подсократилось.
– А-а-а, – сообразила я. – Понятно.
У актового зала стало возрастать недовольство: ученики решили приступить к его штурму и дружно навалились на дверь. Спустя миг оттуда вновь показалась толстая девочка с рупором в руке и громко выкрикнула:
– Разойдитесь! Разойдитесь и не галдите! Вы сбиваете с мыслей режиссера! Вам объявят, когда начнутся пробы!
Кандидатов на эти самые пробы ее суровое предупреждение впечатлило мало, и, сообразив, что дверь открылась, они дружной толпой ринулись внутрь.