А потому, насколько бы тяжело ей не было, Нелли должна побывать в баре снова: в последний раз пройтись рядами лакированных столов, заставленных солонками и перечницами по центру; взглянуть на стойку, на стенку зеркала за нею, частично скрытую бутылками да приютившимися в стороне бокалами; в слепом касании дотронуться до стройных спинок стульев, прочувствовать потертости, царапины, чуть ощутимую шершавость… Она в последний раз вберет все запахи, витающие в зале – простой еды, людей, ионов спирта и тепла, что непременно сохранились в атмосфере, впитавшись в стены, мебель, хрупкую посуду… И обязательно увидит: в воспоминаниях воспроизведет ту жизнь, что зарождалась в этих стенах каждый день, в пример застывшему теперь в них маятнику времени. И как финал, пройдя вдоль ряда барных табуретов, оставив за собою маятниковые двери, войдет в другие…
И вот тогда она попрощается с Зойлом. Пускай запоздало, поскольку на похоронах его присутствовать не смогла – ни сил, ни смелости ей не хватило, – однако сделает это теперь, в тишине и полнейшем одиночестве, не становясь магнитом десяткам любопытных глаз.
Сложно. Сложно морально. Она не хотела об этом думать, отгоняла мысли прочь, однако сейчас, невидящим взглядом выискивая квадратные плитки среди преобладающего количества плиток прямоугольных, в определенном, но ей неведомом порядке разложенных под ногами, должна была признать: она боялась. Боялась сильно, и именно с этим отвратительным чувством были связаны все те отвратные эмоции, ее обуревающие – волнение, беспокойство, снова волнение…
Самоистязание.
Каково отношение к ней Дмитрия теперь, после всего произошедшего? И что думают остальные, ее коллеги?
Бывшие коллеги, – напомнил тихий голос подсознания.
Бывшие, настоящие, будущие – неважно. Винят ли они ее в случившемся – вот что имело значение. Винят ли ее в гибели Зойла?
Она должна была решиться: решиться встретиться с сослуживцами снова, хотя бы с кем-нибудь из них, и Дмитрий, по мнению Нелли, как никто другой подходил для роли зеркала правды. И пускай при встрече подвергнется новой пытке, Нелли поймет: уверена, без слов определит те чувства, которые рождала в людях теперь – неприязнь, равнодушие, жалость. Потому как иначе уже не могла. Мириться с неизвестностью, и жить с постоянным ощущением некой незавершенности для Нелли еще сложнее: потребность выяснить правду, насколько бы ужасной она не была, съедала бы ее изнутри и не давала покоя на протяжении всей последующей жизни.
А затем Нелли уйдет. Уйдет и, вероятнее всего, никогда больше в «Красную метку» не вернется.
Нелли снова посмотрела на небо и коснулась макушки головы: солнце начинало печь, печь нещадно – день обещал стать жарким. А на ней ни панамы, ни кепки.
Усмехнулась: это ли проблема? Вдохнув с упоеньем душистый запах зелени, Нелли в который раз подумала о том, насколько «хорошо» теперь обстоят дела в «Красной метке»? В том, что заведение закрыто, она не сомневалась – а как иначе, без хозяина? Но привели ли помещение в порядок? После погрома, что в нем учинили? Да и кто? Глупый вопрос: конечно, Дмитрий. Кому как не ему – преданному Зойлу, и душой, и сердцем, брать на себя заботы о баре. Да и о похоронах позаботился именно он. Анна вряд ли успела вернуться. Да и смогли ли с ней связаться, когда находилась девушка в Африке?
Иной вариант развития событий – наглухо забитые, дощечками заколоченные окна и двери Нелли в расчет не принимала. Вряд ли Дмитрий поступит столь неразумно, планируя в «Красной метке» появляться. А о том, что он планирует там появиться, Нелли знала наверняка. Например, сегодня. Он появится в баре сегодня, хотя бы потому, что Нелли, связавшись с ним утром по телефону, договорилась с ним о встрече.
– Мне нужно с тобой поговорить. – Первое, что сказала Нелли, дозвонившись до мобильного Дмитрия.
– Хорошо.
– Буду к восьми.
– Хорошо.
На этом их беседа завершилась.
– Не хочешь рассказать, куда собралась?
Лишенный эмоций голос, и Нелли едва не подпрыгнула от страха: настолько погрузилась в собственные мысли, что не сразу поняла, как рука – чья-то крепкая, уверенная рука, – крадучись обхватила за талию.
Нелли взглянула на Александра: на Александра, вышагивая рядом, словно вовсе ее не замечающего, но Нелли знала – он ждет ответа.