– В «Красную метку», – сказала рассеянно, словно сама лишь только поняла, куда именно держит путь.
С зарей проснувшись в черной комнате, куда они вынужденно перебрались после длительной эксплуатации «укромного и экзотичного», Нелли слегка растерялась: новое окружение, новое положение, статус и новое ощущение себя. Именно сегодня она прочувствовала все те метаморфозы, произошедшие у себя внутри. Не вчера, очнувшись после длительной, со странными видениями дремы; не позже ночью, воркуя в сладостных объятиях Александра, а именно сегодня. Вначале ей было дико. Она ощущала себя… не другой, нет, но более наполненной, более живой, в том плане, что под кожей, словно по водопроводу струилась вода, может быть, не родниковая, но определенно отличающаяся от обычной, употребляемой в пищу: с иным химическим составом, с питательными элементами, заряжающими тело непознанной энергией. К тому же Александра рядом не оказалось. Хотя последнее замечание взволновало Нелли куда меньше остальных наблюдений: она уже не удивлялась его постоянным отлучкам. Чему она удивилась, так это тому, что обнаружила свои вещи (которые должны бы находиться за три комнаты отсюда, висящими на плечиках в шкафу) лежащими у подножия кровати. Без плечиков. Словно куклы тряпичные валялись в неудобном, скрюченном положении.
– Для чего? – Услышав Александра в настоящем, Нелли оперативно вышла из режима «воспоминания».
Что «Для чего?» – хотелось вымолвить ей. О чем они говорили? Что обсуждали? Нелли определенно начинала «зависать».
Мимо Нелли пролетела букашка: маленькая, с половину ноготка ее мизинца. Однако звуки издавала как полноценный майский жучище: Нелли долго еще слышала жужжание, даже тогда, когда мелкая и круглая, растворилась у дальней лесополосы, словно приглашая следовать за ней. К старым кленам, скрывающим дорогу. Дорогу, ведущую в Радлес. А в Радлесе существует бар, в который Нелли в общем-то и направлялась.
– Мне нужно, – сказала Нелли по бесстрастным интонациям мужчины не в состоянии определить, что он думает о ее самовольной, неоговоренной с ним поездке. Небезопасной поездке, несмотря на недвусмысленное «страдай, но существуй» Лисандра. – Нужно побывать там, успокоить душу, понять, что это действительно конец. К тому же следует убедиться все ли со всеми в порядке и… поговорить с Дмитрием.
Кажется, Александр хмыкнул.
– А ни все ли равно, что они о тебе думают?
Этих слов оказалось достаточно, чтобы мысли застыли в движении. Нелли ощутила внутренний толчок – беспокойства, страха и паники, – который едва ее не подкосил.
В тихом гневе она воззрилась на Александра. Ей не нравилось его замечание (почему?), ей не нравился смысл, что оно в себе несло (какой?), и для Нелли, вконец лишенной гармонии, остальное значение не имело.
Видно, так же как в эти мгновения для Александра значения не имела сама Нелли – он по-прежнему на нее не смотрел. Продолжая вышагивать рядом, он разглядывал лесную местность, словно видел ее, может и не в первый, но определенно не в миллион десятый раз, как, наверное, было в действительности.
Эта лживая, показная увлеченность только больше растравила Нелли, и сейчас, противопоставляя свое, взвинченное, умиротворенному состоянию Александра, догадывалась почему: Александр читал ее как открытую книгу, и это Нелли сердило. Она не хотела делиться испытываемым, ни с Александром, ни с кем-нибудь еще, потому как не хотела этого испытывать. Она не желала, чтобы мнения окружающих, которых знала-то от силы пару месяцев, хотя бы малость для нее да значили. Только значили, действительно значили, в чем Нелли виделось что-то постыдное.
Нелли молча отвернулась от Александра. Они как раз доходили до «волшебной стены», верное название которой Нелли по-прежнему не знала, когда, обняв ее за плечи и развернув спиной к «стене», Александр подтолкнул Нелли обратно, в сторону дома.
– Что такое? – Она напряглась, тогда как в голове крутился совсем другой вопрос: что за «волшебная стена»? Давай поговорим о «волшебной стене» и о твоих волшебных способностях. Ведь именно об этом она намеревалась заговорить, когда ей навязали иной маршрут.
Не прошли они полдюжины шагов, как Александр повернул направо, в сторону разбросанных по лужайке кустарников, меж которых пролегала тропинка.
– Тебе не все равно, и я иду с тобой, что значит, везу тебя.
Стояло ли спрашивать для чего.
– Послушай, Александр, думаю, пора тебе прекращать меня контролировать и сопровождать везде и всюду. Я, конечно, понимаю, что существуют догмары и их непредсказуемость, как отдельный подвид, но, думаю, в ближайшие день-два меня точно никто не тронет.