Покручивая кольцо, Нелли спросила:
– Почему ты говоришь мне все это? Да так настойчиво. Ты точно меня не ненавидишь? – Нелли усмехнулась: и смешно, и грустно.
– Я не ненавижу тебя, Нелли. – Их взгляды встретились. – Я всегда доверял Зойлу. Знал, что лучше него никто в людях не разбирается. По крайней мере, из моего окружения. А окружение у меня немаленькое.
Дмитрий снова посмотрел ей за спину, на этот раз по другое плечо. Она проследила за взглядом: Александр стоял у барной стойки. Он приблизился к ним, и, наблюдая за их беседой, выпивал виски.
– А вот ты свое окружение по-прежнему формировать не научилась. Знаешь, Нелли, нужно понимать, когда и кого оставлять в прошлом.
Настало время перейти к другой волнующей ее теме. Она подалась вперед, боялась, что кто-то услышит этот разговор, хотя по близости – ни души, кроме Александра.
– Почему ты не рассказал полиции, что видел Александра? Почему умолчал о нем? Ты же понимаешь, что, не договаривая, подставляешься сам? Конечно же, понимаешь. Но тогда мне вдвойне не понятны твои мотивы… хотя… из-за Зойла? – Она выпрямилась. – Зойл тоже молчал. Думаю, тебе не составило труда сопоставить факты и определить, что Зойл о существовании Александра знал? Но раз ничего тебе не говорил… значит, и не нужно было.
Светлый взгляд устремился к объекту беседы и бумерангом вернулся обратно.
– Да, я догадался.
– Ты… – Нелли замялась. – Ты видел?.. – Она надеялась, что Дмитрий поймет. Если же нет, значит, и не нужно понимать.
– Да. – Как же быстро затопила тревога.
– И что ты… как ты?..
С нее не спускали меланхоличных глаз.
– Еще до того, как к нам заявилась полиция и забрала Зойла, он пригласил меня на разговор. Так и сказал: пойдем, пройдемся, ты получил пригласительный на занятную беседу. Мы вышли из бара и пошли по улице… не суть. Главное то, что я услышал. – Дмитрий помолчал. – Что бы в будущем не случилось – а говорил Зойл весьма пространственно, – все так, как и должно быть, и я должен буду с этим смириться. Многого в жизни мы, по причине своего невежества, не понимаем. И не принимаем. Но отклонений не следует бояться, их не следует бездумно отвергать. Потому как непознанное есть зло только в нашем богатом воображении. Копни поглубже, Дмитрий – говорил Зойл, – пошевели мозгами, и тебе откроется истина, которая навеки останется сокрытой от других.
Дмитрий замолчал и улыбнулся, в глазах застыла грусть. У нее же – ком в горле, она готова была заплакать.
– Тогда я понятия не имел, о каком таком непознанном вещает мне Зойл. И главное зачем – зачем он мне все это говорит. – Дмитрий покачал головой. – Однако недоумение мое пояснений не получило. Тогда не получило. От Зойла. Но получило позже. В тот самый день. Кровавый и… в общем, ужасный день был тогда…
– Так ты не расскажешь? – прошептала Нелли. – О них… никому?
– Нет, не расскажу.
Волна облегчения накрыла Нелли. Груз ответственности, мучавший ее всю дорогу до бара, понемногу исчезал. Не зная, как еще благодарить Дмитрия, она потянулась к руке, пальцами отстукивающей ритм по столешнице, и сжала жилистую ладонь.
– Спасибо, – сказала искренне, и тут же, словно локтем по легким, ощутила чужое неудовольствие…
Дмитрий ответил пожатием и сдержанно улыбнулся.
– Не нужно, Нелли, – он выпустил ее ладонь. – Думаю, ты не благодарности пришла раздавать, тем более с ним. – С некоторой долей напряжения он посмотрел на Александра. – Я так понимаю, сегодня он в роли моего карателя?
– Что? – Она еще не отошла от былого наплыва чувств. – Нет, конечно же, нет… – Она не знала, смотреть ей на Дмитрия или на Александра. – Мы здесь не для того, чтобы «карать» тебя, Дмитрий. И уж тем более не для того, чтобы… сделать то, о чем ты подумал.
– По-моему, твой сердитый друг считает иначе.
– Нет, мой сердитый друг со мной солидарен. – Она в упор взглянула на своего «друга». – Он не причинит тебе зла, поскольку не желает, чтобы я страдала. Не желает видеть меня разбитой, убитой и разочарованной в нем. – Взгляд Александра, действительно, недоброго, со складками на лбу, и с паутинками раздражения у глаз и рта, переместился на нее. Продолжая гипнотизировать ее холодными глазами, Александр поднес стакан ко рту и сделал глоток. – У нас полное взаимопонимание. – Сделал второй, не менее порывистый. Опустил стакан на стойку и посмотрел на Дмитрия. – Полное. – Уголки влажных губ приподнялись – Александр вымучивал улыбку, хотя улыбкой то, что появлялось на его лице, назвать было сложно: скорее, оскал, ироничный и неприятный. Александр отвернулся.