– Ты что, Дрыль, без разбора людей швыряешь?
– Пусть Рыжий не хулиганит.
– Так это вовсе не Рыжий, это новенький, Гальюн.
– А… А я-то думаю, чего это Рыжий такой легкий.
Мальчик похлопал Гальюна по плечу и кивнул в сторону Дрыля:
– Как, Гальюн, понравился полет?
– Не знаю…
– Гальюн, если тебе в следующий раз захочется полетать, ты делай, как тебе показал Рыжий: залепляй ноздри Дрылю и вперед!
– Да я как-то не очень…
– Ничего, Гальюн, у нас все так летают – вон видишь: Колпак договаривается, сейчас заткнет нос Дрылю и полетит куда-нибудь.
– Мальчик, тебе совсем скучно?
– Шрам, если я тебя раздражаю, ты…
– Перестань, Мальчик, я так – забавляйся сколько хочешь. Мне просто немного тревожно.
– Спица?
– За это ты мне тоже нравишься, Мальчик.
6
Мальчик почувствовал за спиной мелкое колыхание воздуха, отвлекся от разговоров Спицы с камерниками и, не оборачиваясь, бросил назад:
– Мосол, ты опять бодрствуешь?
– Хе-хе, Мальчик, у тебя нет больше хотя бы кусочка галетки?
– Мосол, иди-ка спроси у Спицы, с какой стати его перевели к нам.
– Ладно.
Мосол подковылял к кружку вокруг Спицы и протиснулся между Подрезом и Карасиком:
– Спица, хе-хе, а почему тебя перевели к нам?
– Мосол, это же обычная ротация.
– Ой, Подрез, хе-хе, не смеши – при ротации не переводят в ближайшую камеру.
– Слушай, Мосол, кто ты такой, чтобы мне вопросы задавать?! Пошел отсюда!
– Правильно, вали, Мосол, а то разберут по мослам, гы-гы!
Мосол закрыл ладошкой рот, затрясся в всхлипах смеха, выбрался из кружка камерников и подковылял к Мальчику:
– Мальчик, хе-хе, он говорит этим кретинам, что, мол, обычная ротация, хе-хе.
– А твой светлый ум что думает?
– Хе-хе, Мальчик, хе-хе, да он завалил кого-то без уважительной причины, вот его и перевели в ближайшую камеру – всегда так делают, может, у тебя все-таки остался кусочек галетки, а?
– Мосол, иди жри свою плесень и отстань от меня.
– Я уже все съел, хе-хе!
7
Рыжий не очень уверенно пнул Гальюна ногой под зад и предложил помериться силами. Гальюн отряхнул штаны и сказал, что вполне верит в физическое превосходство Рыжего над собой и не видит никакого смысла в том, чтобы попусту утруждать почти еще детский организм чрезмерными нагрузками. Рыжий полностью согласился с Гальюном и, в полной мере обретя уверенность, дружелюбно сказал:
– Гальюн, а что это такое у тебя висит на животе? Ты, наверно, неудачно высморкался?
Гальюн растерянно наклонил голову, выискивая возможное безобразие на своей рубахе, а Рыжий взял между указательным и средним пальцем хлюпающий нос Гальюна, сильно сжал его и стал выворачивать в разные стороны, надеясь получить большую, красивую сливу на радость окружающим. Гальюн стал извиваться и визжать, потом вдруг ухватил остренькими зубами мизинец Рыжего, и Рыжий тоже стал извиваться и визжать. Гальюн с Рыжим, наверно, долго бы еще забавляли публику, но Прокл дал Рыжему крепкий подзатыльник, обнял Гальюна за плечи и, что-то тихо ему нашептывая на ушко, повел в сторону своих нар для выяснения вопросов, входящих в круг их общих интересов. Близкий друг Прокла Тироль повернулся к Мальчику и, не смахивая с длинных ресниц голубых глаз переизбыток влаги, спросил:
– Что же это такое делается, Мальчик?
– Не переживай, Тироль, найдешь себе товарища еще лучше.
– Я не хочу лучше.
– Тогда скажи Джиму, что со стороны Прокла несколько неэтично беседовать на нарах с неполовозрелым Гальюном.
Тироль в задумчивости пощипал мочку своего уха, потом подошел к лежащему на нарах Джиму и вежливо подергал его за рукав:
– Джим, Прокл совсем неправ – Гальюн еще маленький, ему нельзя общаться с Проклом.
– Раз сюда перевели, значит, нормальный.
– Нет, Джим, он это… Слушай, Джим, может быть, тебе самому забрать Гальюна к себе? Чего это Прокл должен первым знакомиться с ним – ты вон кто, а он всего лишь вон кто! У тебя же нет сейчас хорошего товарища, а?
Джим невольно поднял голову и посмотрел на Мальчика, разговаривающего со Шрамом. Тироль перехватил взгляд Джима и снова потеребил мочку уха:
– А… Ну тут, конечно, как хочешь, но Гальюн тоже ничего, да и Мальчик слишком каприз…
Джим неожиданно покраснел, шарахнул огромным кулаком по лбу Тироля и отвернулся к стене.