Костяная рука впивается в руку, топящую мое тело внутри кислоты, а кремнезем бурно реагирует с плавиковой кислотой, поэтому внутри такой ванны он бы растворился в считанные секунды. Он не боится более кислоты – его тело приспособилось, а это наше сознание, сознание которое может изменять каждую единицу времени, какую только пожелает собственная мысль. Он не может думать так, как думаю я, его мысли примитивны, но лишь мысли могут уничтожить мысли, поэтому Личности требуется сознание.
Ванна меняет свое содержимое на раствор щелочей, сильных оснований, которые катализируют гидролиз, уничтожающий тело. В свежие раны, сделанные моей костяной рукой, попадают гидроксиды лития. Попадают гидроксиды натрия, калия, магния, кальция, стронция, бария.
Руки отправляются прочь от меня, а вокруг его раны появляется пена, и образуется соль, вместе с водой, а эти вещества по большей части нейтральны, в отличие от оснований и кислот. Он хватается за руку, смотря на меня звериным взглядом, а я вылезаю из ванны, лишенный некоторых тканей по пояс.
Моя рука полностью лишена тканей, но она все также подчиняется мне.
Тело Чарльза падает тяжким грузом вниз, после чего старается удерживаться на двух коленях и одной руке. Некоторые виды змей могут поедать других, если оно понадобится, и в этом кроется секрет их выживания. Их организмы приспособлены к большинству ядов, которые могут предоставить змеи при укусе.
Он может не бояться меня вовсе, но он будет бояться того, чем я владею. Уничтожь часть самого себя, или уничтожишь всех и сразу. Посади ее под замок, лиши ее к доступу к кислороду, если будет необходимо, но не уничтожай ее полностью. Это я вырываю щитовидную железу из горла животного, а потом бросаю его в комплексный раствор щелочей, ведь это необходимо для того, чтобы усмирить. Заклепки выпадают из моего колена, а потом отверстия от них – зарастают. Моя челюсть строится заново всего за несколько секунд. Темнота более не страшна тому, кто видел ее изнутри. Страх порождается именно перед тем, чего ты не знаешь. Все, чего мы не знаем – пугает нас. Наше знание – наше бесстрашие. Я встаю, отряхиваясь.
– Как же тебя зовут отныне? – Личность даже сейчас не проявляет никакого внимания, но мне все равно.
– Мое имя осталось прежним, если тебе это так интересно, – мои конечности абсолютно целы, но я немного потерял ощущение реальности происходящего, – Однако можешь называть меня Инстинкт, если тебе так захочется, – я забыл сделать пару вещей, которые теперь обязан.
Моя рука насквозь пробивает грудную клетку Личности. Мне плевать, чье это тело – сейчас оно его. Теперь его сердце позади внутри моей руки. Неминуемая СМЕРТЬ, но лишь мучение для стинамсолдата.
Когда случилась авария на чернобыльской АЭС, то нужно было слить некоторое количество зараженной радиацией воды, а для этого требовались водолазы, которые бы УМЕРЛИ после того, как произвели эту операцию. Инстинкт самосохранения переиграл ситуацию, и поставил жизнь вида выше жизни отдельного индивида. Если бы вода не была слита, то произошли бы новые взрывы, окончательно уничтожившие население Чернобыля.
Моя нога запускает в полет тело, даже не сопротивляющееся этому.
Пробивается одна стена, потом вторая. Личность стоит на четвереньках, а я бью его ногой по спине, сильнее вдавливая землю, а потом давлю его позвоночник так, что один из позвонков превращается в труху. Я переворачиваю его на спину, потом сажусь перед его лицом и начинаю каждым ударом смешивать ткани его лица между собой. МОЯ СЕМЬЯ СЕЙЧАС МЕРТВА ТОЛЬКО ПОТОМУ, ЧТО ТЫ ЖИВ. До моих ушей доносятся звуки, как гнется металл внутри его черепа, как меняется его структура, а я продолжать бить, уничтожая собственные руки, стирая их в порошок. Из глаз моих бегут слезы, а сам я ненавижу все, что происходит сейчас, но это единственное, что стоит сделать. И когда все неровности и бугорки черепа уходят прочь, а сам он становится похожим на смятую металлическую емкость, покрытую кровью, то я слышу привычный голос внутри собственной головы.