Проблема состоит в том, чтобы изначально попасть туда, куда пути для людей нет. Как же становятся сигмами, если они так легко уничтожают человеческие отходы? Нам нужно немного прошвырнуться по магазинам, выполнив некоторые пункты из списка покупок. Я не замечаю то, как мы заходим в магазин каждый раз, я слышу лишь звон колокольчиков, которые висят удивительным образом на каждой двери. Каждый раз мы берем что-то, Водитель скидывает это в сумку, а мне просто неинтересно углубляться в понимание того, что именно мы покупаем. На мою маску странно смотрят люди, когда я выхожу из машины, но это даже доставляет мне удовольствие. Я постоянно пишу что-то внутрь той книги, что была пуста. Обрывки мыслей, идей, воспоминаний, но каждый раз, когда я просыпаюсь от того, что пишу, то понимаю, что каждая из тех мыслей, что я пишу, касается только разрушения Союза государств на планете Земля. Мой маленький план по перестройке огромной планеты на собственный лад, под собственную музыку и вкус. Я ли слишком самоуверен? Я просто знаю, что никому, помимо меня, не сможет достаться эта власть. Я понял это в тот момент, когда увидел огромную букву ЛЯМБДА на странице книги. И в один момент мы оказываемся около дома высокопоставленного военного чиновника, а Водитель выходит из машины с сумкой, наполненной нашими покупками. Он спокойно встает перед камерой, которая даже не реагирует на него, а он достает кусачки из сумки, перерезая забор. Дом удален от городов, что делает его абсолютно защищенным от внешних агрессоров, кроме нас.
Нас удивляет факт, что этот дом не был перенесен в самую защищенную часть Союза, но оно – только нам на руку. Мы пробираемся внутрь, но открывая дверь понимаем, что дом и вправду находится не здесь, а это – то, что было от него, но некоторый интерес вызывает компьютер, стоящий в одной из комнат. Мы открываем электронную почту, и каждую секунду в списке писем появляется один и тот же отправитель – МЫ. И текст не меняется из раза в раз, становясь своеобразной мантрой, открывающей новую эру.
ТЕПЕРЬ МЫ ЕДИНЫ.
МЫ ВЕЧНЫ.
ТЕПЕРЬ МЫ ЕДИНЫ.
МЫ ВЕЧНЫ.
ТЕПЕРЬ МЫ ЕДИНЫ.
МЫ ВЕЧНЫ.
Щелчок.
Наши тела находятся позади кухонного гарнитура, а я не помню тот период времени, в течение которого мы двигались сюда. Вообще ничего, а потом я слышу крики молодого парня. Тут же рука Водителя сбоку хватает меня, что ясно дает понять необходимость молчания. Где… где его левая рука? Ее теперь нет, а я пытаюсь возвратить собственное дыхание в норму. Я немного выглядываю из-за угла гарнитура, а вокруг нас полная темнота, что делает мою голову почти невидимой. Взрослый мужчина держит голову парня в кастрюле, вода которой кипит. Потом я замечаю другого, грудная клетка которого содержит внутри себя тесак, проникший на глубину порядка 15 сантиметров. И теперь каждый маленький эпизод внутри моей головы начинает вскипать. Что мы сделаем теперь, когда находимся внутри такой ситуации? Пару секунд я думаю о том, что каждый памятник будет уничтожен нами. Потом, когда мы восстановим собственные силы, когда мы сможем уничтожить такую вещь, как работа. Поколение безделья – скажете вы, существующие в прошлом, поколение свободных – скажу я, существующий в будущем. Работа вам нужна для выживания, для содержания мировой экономики, но если мы вырежем одну вещь – деньги, и будем предоставлять услуги каждому по их желанию с помощью робототехнической помощи, то сможем удерживать экономику в абсолютном спокойствии без денежных средств. Вся власть будет сосредоточена в руках одного, имеющего способность удерживать мысли всех и сразу от разрушения, от человеческой природы. Такая система позволит вовсе избавиться от чиновников и любых государственных структур, дело которых станет саморазвитие. Мы будем контролировать мысли, срубать древо агрессии на корню, заставляя человеческую агрессию находить другие формы выражения. Все человеческие мысли будут известны одному, для которого не будет существовать такого слова – потребность. Конечно, на начальных этапах работы будет невероятно много, однако, нужно отдать собственные ресурсы для построения великого будущего. Будущего, лишенного боли, агрессии, разрушения.
И каждая моя мысль, каждое движение уголками рта оказывается на страницах. Мужчина бросает парня, лицо которого сварено, и выглядит как панцирь омара, брошенного в кипящую воду. Отходит от тела, а потом идет к сейфу, открытие которого показывает инъекции какого-то вещества. Оттуда же достается папка бумаг, наполненная множеством документов. Он смотрит на них, после чего хватает нож со стола, и втыкает лезвие себе в руку, ведя его вниз по вене… Я не слышу звуков теперь – я оглох после криков. Он вводит инъекцию в то место, откуда кровь льется маленьким ручьем, после чего она практически сразу же зарастает клетками эпителиальной ткани. Моя маска скрывает шок на лице, после чего мужчина берет тесак и отрубает себе руку по локоть несколькими ударами – я вижу его крик, но я его не слышу. Рука восстанавливается быстрее, чем волосы на моей голове, а я начинаю их активно терять от того зрелища, что наблюдаю. Папка летит на пол, а мужчина выбегает из помещения, захватив с собой практически все капсулы с загадочным веществом, оставив на столе всего две инъекции. Я подползаю к папке и вижу информацию о нахождении одного из трестов сигм, в котором по информации разведки находится множество детей. Мужчина, очевидно, решил потерять человеческий облик. Я встаю на ноги, а потом вижу около себя камеры, которые вовсе игнорируют мое присутствие, наполняемое удивлением от наблюдаемой ситуации. Множество документов, наполненные всей информации о местоположении стольких стратегических объектов сигм, ни один из них не атакуется армией, а причину подсказывают пометки маркером на листах – неимение ресурсов. Водитель встает из-за гарнитура, после чего идет к парню со сваренным лицом и бьет ногой по нему, что носок ботинка оставляет собственный след в плоти, размягченной и разрушенной температурой. Через угол папки я замечаю странное зеленое пятно за его пределами, а потом поднимаю взгляд к нему. Пятнышки крови на нем запускают процесс кипения собственных мыслей. Так что же произошло? – скажу я сам себе, не выходя за пределы собственной головы. Головы двух сыновей чиновника резко запестрили странными и противоправными деяниями, однако, это даже не был голод. Кажется, что где-то смогла выбраться истинная личностная сущность. Братья решили заняться делом сигм и приготовили собственную сестру, как это сделали бы только спятившие от голода люди, но голода в этом доме даже и не было.