– Ты должен отдать все управление мне. Не довериться, просто оставить свое тело без какого-либо контроля, иначе он нас уничтожит, – ТЫ ПРОИГРЫВАЛ СТОЛЬКО РАЗ, И ХОЧЕШЬ, ЧТОБЫ ТЫ ПОЛУЧИЛ МОЕ ТЕЛО, КАК ЕЩЕ ОДНУ ПОПЫТКУ ПРОИГРАТЬ, ПОСЛЕ КОТОРОЙ НАС УНИЧТОЖАТ?!
– Все произойдет само собой. Слишком давно, у тебя был друг – Якоб, обладающий огромной физической силой, а теперь он – омикрон номер Шесть. Теперь тебе ничему нельзя верить, – и мое сознание переливает все ужасные картины войн, убийств людей, голода, нищеты в его голову. Она лишь должна треснуть, а после… теперь все стало в разы сложнее, ведь пришло время ФИНАЛЬНОГО АКТА.
Сустав начинает разрываться, из него начинают показываться ткани, которые стараются регенерировать, но это не останавливает силу, прилагаемую Рыцарем. Я ощущаю трепет и волнение, ведь это последний раз, последняя попытка. Мы находимся внутри сознания Чарльза, где я слышу треск стеклянной коробки далеко в темноте. Он начинает вырываться, поскольку приходит чрезвычайный шок, но Высший Интеллект блокирует высвобождение его наружу дистанционно. Когда Чарльзу больно там, снаружи, то больно и здесь, где место только мыслям и идеям.
– Ты должен передать свое тело мне без страха, или недоверия, иначе ничего не получится. Все пойдет крахом и в этот раз, когда у нас осталась последняя попытка, – Я НЕ МОГУ ЭТОГО СДЕЛАТЬ, Я ВИДЕЛ ТВОИ ВОСПОМИНАНИЯ, ЕСЛИ ТЫ ПОЛУЧИШЬ ВЛАСТЬ ВЫСШЕГО ИНТЕЛЛЕКТА, ТО ВЕСЬ МИР СГОРИТ!
– Мы можем сделать все и иначе, поскольку у нас здесь два сознания, но я останусь при своих мыслях – важно будет не то, что мы думаем, а то, что сделаем.
Я НЕ МОГУ, ТЫ ВЕДЬ МОНСТР, ТЫ НАСТОЯЩЕЕ ЧУДОВИЩЕ, КОТОРОЕ ХОЧЕТ УНИЧТОЖИТЬ ВСЕХ, А Я ДАЖЕ НЕ ПОНИМАЮ ДЛЯ ЧЕГО.
И рука рвется на две части, тогда весь свет тухнет, и Чарльз исчезает.
– Кажется, что я перестарался, – ехидный голос Рыцаря звучал почти каждые 30 лет, если не считать сроки, на которые меня наказывал Высший Интеллект. Только по факту прошла тысяча лет для реальности, для меня прошло две тысячи, поскольку он наказывал меня за каждое мое преступление нахождением в полном одиночестве в течение нескольких десятков лет. Теперь вопрос, вроде «ПОЧЕМУ ТЫ НЕНАВИДИШЬ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ СОЗНАНИЕ?» звучит чрезвычайно глупо. Я его не ненавижу, я понял все его недостатки, я понял к чему идет этот мир, я понял, что людям нельзя испытывать то, что пришлось испытать мне.
Мне же лишь нужно его спасти от такого проклятия.
– Эй, ты что, уже умер? Нуль в свое время умирал не так быстро, как ты сейчас, да и в прошлые разы было как-то подольше. Не огорчай меня тем, что ты уже мертв. Это было бы кошмарной новостью, – он поднимает теперь уже МЕНЯ за БП руки, и смотрит мне в лицо. Старается показать, что настолько меня не боится, что может в легкую открыть передо мной маску. Теперь я вижу его лицо, состоящее из органики. Сейчас.
– Самое время, – Рука заменяется дулом огнемета, из которого идет синее пламя, а я слишком приблизился к его органике, поэтому Рыцарь бросает меня в сторону.
– Я, кажется, за тысячу лет таки осознал, что вас всех пугают высокие температуры, а особенно вашу биологическую часть, – из вырванной руки бежит все меньше и меньше крови. Я направленно блокирую регенерацию.
– И это все, что ты понял за такой срок? Идиот, тебе даже не хватило возможностей понять, что ни одного из нас нельзя уничтожить иным способом,– я лишь медленно двигаюсь в сторону, к той сумке, в которой лежит препарат для уничтожения его адаптации. Когда я понял, что федерацит становится при облучении абсолютным термоизолятором, то мне пришла идея. Если где-то время идет так же, как и здесь, то где-то время должно идти гораздо быстрее, и тогда там есть будущее? Я смог его увидеть, не совсем уверен, что мое, и не совсем уверен, что всерьез это видел, но разве есть какой-либо выбор сейчас? Мне пришлось изготовить броню полностью состоящую из федерацита для того плана, что есть в моей голове. Я проиграю сейчас, так работает со всем, иначе здесь нельзя, но выиграю здесь же. Должен дать понять ему, что только он здесь обладает силой и возможностями меня уничтожить. Мне не представится возможность двигаться, но она мне и не будет нужна. Маленький брелок на той инъекции полностью покроет тело слоем металла. И глупо я бросаюсь на Рыцаря, который даже не мог предположить, что я так просто полезу на него с этой инъекцией.
– Ты всерьез предполагал, что мог вколоть мне это? Жить тысячу лет, чтобы выработать такой план действий? Я думал, что ты немного умнее, – Рыцарь вкалывает в меня сыворотку, действие которой изначально было замедленно, чтобы продлить ее срок. Сейчас мои мысли видны, но я забыл о том, в чем именно состоит мой план, я заставил себя забыть, поэтому надежно защищен. Он выходит на улицу, рассуждая о том, что сейчас я исчезну навсегда, не будет никакого упоминания обо мне ни в одной из человеческих жизней, я просто растаю, исчезну с глаз для всех, как исчезает снег весной, когда повышается температура. Он сворачивает мои металлические ноги вместе, чтобы я не смог двигаться. И поднимает меня за руку, выводя на улицу.