– Дядька-дурак тогда напугал меня только. Схватил за яйца одной рукой, а другой за голову. Фигня. Но он так вонял, что до сих пор его мерзкий запах у меня в носу сидит. Его лицо, потное и гадкое, я вижу как тебя сейчас. Но он меня спас. Прежде чем накинуться, отвез гад до дома. Я потом год боялся домой ходить, думал, будет поджидать. Но он обычным маньяком оказался, без выкрутасов.
Саша замолк, и Мария Карловна хотела сказать и даже подбежать и обнять сына, но тот резко выбросил руку вперед, останавливая ее порыв.
– Мы были на дискаче. Пошли отлить с Михой. Но Миху рвать начало, и он прям уснул на унитазе. Дурак. Я ж стоял на своих двоих. Мужик подошел бесшумно сзади. Этот был настоящий маньяк. Профессионал. Скрутил руки так, я понял, что не повернусь и не увижу гада. Он меня начал щупать, как девчонку. И почти вошел. Почти. Задница моя голая… хоть я ее не видел никогда, – он усмехнулся, – но ею свое все гадское положение прочувствовал до последней клетки. Что дело плохо. И знаешь, мам, еще понял, что я трус. Девка и есть. Можно было б рвануть, сломать себе руку, но рвануть и позвать на помощь. Но я ослабел, морально ослабел. Он сломал меня, как личность. Я тогда подумал, этого Бог хочет, чтоб меня как куклу изнасиловали. Ведь на дискаче сотни человек, но никто, никто тогда, ни пьяный, ни трезвый так и не зашел отлить. Чтоб спасти меня.
Мария Карловна похолодела, сердце больше не стучало, оно вообще остановилось и стало куском льда.
Она, не дыша, ждала продолжения, и глаза ее, черные от природы, как у Саши, наливались кровью.
– Не бойся, он не смог. Дурак Миха проснулся и зашевелился и спугнул тварь. Лица я так и не видел. Только помню крепкие руки.
Но что-то произошло со мной. Я тебе это хочу донести. Я не тот, что раньше, – он взлохматил красивые волосы на красивой мальчиковой голове. – Я ж пробовал потом с девчонками. У меня встает. Но… мне опротивело с ними. И еще, – он опять не дал ей вставить слово. – Ты ж гинеколог, должна знать, я больше не хочу это делать как раньше. Мне нравится, когда мне трогают там… – она поняла, где это там. – Они как будто какую-то кнопку секретную нажали. С тех пор я не получаю удовольствие, если не там.
Глава 14. Братоубийцы
– Ну так мы тебе эту кнопку с корнем вырвем, – иронично и зло сказал Гриня. Втроем мокрые, они по пояс еще находились в воде, похоже, услышав лишь конец исповеди. Шура вскочил на ноги и ощетинился. От братьев шла угроза. Они быстро повылазили из воды и взяли его в оцепление, даже Вася с горящим взглядом, помогал двоим поймать щенка.
– Я! Я! Я! Я! – зло вскричал Кузя. – Все у тебя я! А ты о семье подумал? Собирается он операцию сделать, отрезать себе черенок, чтоб потом на всю семью Земиных пальцем показывали. Мол, сынок-дегенерат-кастрат!
– Ты на себя посмотри! – закричал Шура в ответ. – Сам эгоист! Про тебя в городе знаешь какие сплетни ходят?
– Да плевать, но не те, что я кастрат в женских платьях с сиськами разгуливать собираюсь!
На крики из леса выбежал отец и стал махать руками, чтоб плот приплыл за ним. Но никто не обратил на него внимания.
– Мальчики, уймитесь! – жестко попыталась одернуть сыновей Мария Карловна, желая проникнуть в дьявольское оцепление, но они ее теснили.
Тон разговора только усилился до грозовых герцев. Гриша кричал, чем грозит ему подобный поступок. Кузя обзывался всеми известными и неизвестными матерными словами, от которых становилось тошно на душе. Вася посоветовал покончить самоубийством, но не позорить ни себя, ни других.
– Прекратите же! – вскричала мать, но и здесь сыновья не отозвались, а только накинулись на него, избивая со всех сторон. Вася не бил, но не давал матери подойти.
Глядя на избиение Шурика, Мария Карловна понимала, что сыновья прямо сейчас испытывают похожие чувства, которые испытывала она, когда впервые узнала, что он желает стать женщиной или умереть. Тогда она сама желала его убить.