И сегодня после дня рождения моего зятя – Мэтта Лавлесса – мне предстояло завершить, эти, тяготящие меня, отношения. Раз и навсегда!
– Правильно, Маша, – Мэтью вошёл в комнату и одобрительно улыбнулся, – так его, чтоб не расслаблялся! Эй Джею полезны нагрузки, и чтоб не забывал, кто в этом доме главный. Когда закончите жду тебя, брат, на дижестив! Я тут привез из Нормандии отличный кальвадос. И пока моя птичка утратила бдительность в силу своего положения, можем продегустировать сей дивный нектар перед сном! Альма, – обратился он к моей спутнице, – ещё вина?
Женщина только кивнула.
Моя сестра, увидев картину моей объездки, рассмеялась:
– Алекс, не позволяй Марии тобой помыкать, иначе будешь ее так катать до утра!
– Я сам предложил, правда, Мар!
Девочка кивнула.
Лиззи осела на стул, седьмой месяц беременности, я знал, как у нее адски болела спина.
Мэтт же достал из ящика пузатую бутылку и два бокала и кивнул мне, на что сестра только приподняла бровь:
– Лавлесс, ты – дьявол-искуситель, не смей мне братишку спаивать!
– Мать, он взрослый, 21 год есть, лучше со своими, чем в подворотне, как поговаривал Миша Боярский.
При упоминании последнего глаза Лиз погрустнели: полгода назад дяди Майкла, как мы все его называли, большого друга семьи Айскра, выдающегося редактора, не стало. Сильный сердечный приступ и быстрая смерть.
Лиза еле пережила данное событие и намеревалась назвать своего будущего сына именно Майклом.
Ну да давайте о хорошем!
Маленькая Мэри все-таки слезла с моей спины, и мы с Мэттом уселись в гостиной, наслаждаясь фруктовым вкусом выдержанного кальвадоса.
– Ну что, Эй Джей, как твоя практика в "Нью-Йорк Кроникал", есть интересные истории? – Мэтт так интересовался, поскольку сам был журналистом в прошлом.
– Да пока фигня всякая – дорожные аварии и репортажи с праздника урожая в Нью Джерси, – уточню, я проходил практику, как фоторепортер.
– Ой, а что ты хотел, сразу саммит ООН снимать?! Еще придется ерундой помаяться…
– Ой поверь, Мэтти, меня стали приглашать снимать на бар-мицавы[1] и свадьбы, и делать фото победителей местных олимпиад по софтболу[2]. Так, что я расширяю свои возможности. Да и Энджи – тот ещё подарок! Вечно находит треш!
Энджи – моя напарница, она писала статьи, а я делал фото. Правда, я все статьи за ней правил, не в этом суть, она брала напором и выискивала интересные новости. Ну, как ей казалось, по крайней мере
– А с Альмой ты решил? – зять был немного посвящен в мои душевные терзания.
– Уже сегодня, а чего ждать?!
– Ты уверен?
– Уверен.
Больше мы не обсуждали, а просто пили! Обжигающая жидкость согревала и затуманивала мозги, и я мысленно готовился к разговору с моей уже бывшей девушкой.
Лиза поцеловала меня на прощание:
– Ты береги себя, Алекс, а то ты что-то в последнее время совсем грустный и задумчивый.
Я пьяно скривился:
– Да ну, Лизз, ты слишком много думаешь, а красивым женщинам – это не к лицу. И волноваться тебе не стоит сейчас, – я посмотрел на ее аккуратный животик.
– Позвони мне, как двойнята приедут из Европы – может выберемся погуляем, уже скучаю по мелким засранцам.
Альма уселась за руль:
– Ну и что? – посмотрела вопросительно.
– А ничего, Альмитта, я лучше на такси!
Она не поняла мой порыв:
– Ты упился до ручки, Эй Джей?
– Я дожился до ручки, ласточка! Нам надо расстаться.
Она снова застыла:
– Я почему-то ждала такого разговора…
– Это хорошо, что ждала, ты меня сразу прости, но я не хочу, чтобы мы встречались и жили вместе.
– А? Я так скоро тебе надоела? – ее гримаса выражала боль.
– Нет, не надоела, просто я не люблю тебя и обманывать больше ни тебя, ни себя не стану.
Тут она все же разозлилась и отвесила мне звонкую пощечину:
– Мерзкий щенок, я потратила на тебя 4 года своей жизни и ты хочешь бросить меня вот так просто?
– Спасибо, – я ждал такой реакции и нисколько не удивился, – и прости еще раз.
– Все потому, что я – старая? – по щеке Альмы котилась слеза.
– Ты ненормальная? При чем тут это? Просто чувства угасли и все…
– Что ж еще хотела от мальчишки, неумеющего и неспособного любить. Если твоего парня воспитали две лесбиянки – он точно станет педиком!
– Корректность никогда не была твоим коньком, Альмитта, – иронично усмехнулся я, – нет, ориентацию я не поменял, хотя спасибо, еще подумаю над этим. Просто хочу быть с тобой честен, нам уже давно вместе нехорошо.
– Мне хорошо, – всхлипнула Альма.
– Вот не ври себе, у тебя все будет замечательно…