Алан, казалось, впал в транс, описывая в чрезмерных подробностях кинотеатры, в которых он впервые видел различные трэш-фильмы, так что Рита и я обвили друг друга руками и приступили к любовным играм. Пока мы обнимались, я весьма возбудилась, и после того как Рита сунула палец в мою дырку, я осознала, что она вся исходит соками. Чтобы довести Риту до кондиции, я. сняла с себя одежду и выставила на ее обозрение мою задницу, надеясь, что она может покусать и поцеловать ее. Моя подруга сказала мне возбужденно, что у меня просто потрясающая задница, с этими выпирающими огромными толстыми щечками и очаровательной, вызывающе выглядящей пиздой, призывно зияющей в углублении между бедрами. Рита открыла своими пальцами мои губы, чтобы посмотреть на насыщенный кармин внутренних складок, блистающих росой любви. Затем, сбросив с себя одежду в попытке привлечь внимание Алана, она согнулась передо мной и погрузила свое лицо между моими широко расставленными бедрами, поцеловав мою пизду с такой страстью, что я издала громкий стон удовольствия. Этого шума было достаточно, чтобы вырвать Алана из его грез, и пока Рита вылизывала меня всю, наш партнер опустил штаны и приступил к обработке ее дырки своим пульсирующим мужским достоинством. После всех хрюканий, мычаний и криков наслаждения, составивших добрых двадцать минут безостановочной ебли, мы кончили все вместе, взорвав наши эго в одновременном оргазме.
После этой оргии похоти мы посидели некоторое время, пристально рассматривая игру солнечного света на земле, раскинувшейся под нами. Мы спускались с Тэп о’Ноф, болтая взахлеб, только уже не о фильмах, а о пластинках и книгах. Я не помню всего сказанного, но в какой-то момент Алан начал рассыпаться в похвалах «Откровениям опасного разума: неавторизованной автобиографии» Чака Барриса. Как сказал Алан, эта книга о знаменитости имеет ряд примечательных отличий от других работ такого рода. Утомительная детализация карьеры Барриса, стартовавшей на самом дне и увенчавшейся славой The Gong Show, была, разумеется, перебором, которого вряд ли ожидали в подобном изложении. Однако, вместо того чтобы стимулировать пассивность среди своих читателей, Баррис построил книгу диалектически и в этой манере поощрил критическое отношение к шоубизовским сплетням. Поступая так, автор вел повествование о своей публичной карьере наряду с контрповествованием о своей «секретной» работе на ЦРУ в качестве убийцы. Баррис, не собираясь предлагать «правду для избранных», хотел, чтобы люди задались вопросом о правдивости всего того, что он отстаивал. Согласно Алану, сходный прием был использован с гораздо большим эффектом в «Дурной мудрости» Билла Драммонда и Марка Мэннинга, где каждый из писателей предлагал противоречащий другому отчет об одном и том же событии.
Эта дискуссия все еще звенела у меня в ушах, когда мы поехали назад через Кеннетмонт и Инсч к Беннахи. Я хотела пойти к Уайт Хилл, но Алан настоял на том, что есть другое место, требующее посещения первым. Рите, казалось, было наплевать, куда мы отправимся, она знала о камнях даже меньше меня и была счастлива просто прокатиться. Нашей первой остановкой стал Друидстоун. Алан оставил «фиесту» прямо на обочине дороги, утяжелил Дадли несколькими кирпичами и тронулся через поле. Там стояли два парня с собакой, ружьями и грузовичком-пикапом. Они грузили только что застреленную ими дичь, и Алан вступил с ними в беседу. Они не были спортсменами, они были местными и намеревались съесть птиц, которых убили. Когда Алан сказал, что мы направляемся к Друидстоуну, они понимающе кивнули и дали подробные указания, как его найти.
Друидстоун – часть остатков круга бронзового века. Нам пришлось тащиться с трудом через поле побитой ветром пшеницы, прежде чем мы нашли его у подножия склона рядом с какими-то брошенными строениями. Нависавшая над нами Беннахи выглядела великолепно. Я знаю, что в связи с «нависать» напрашивается «величественно», а не «великолепно», но я намеренно смешиваю метафоры, чтобы выразить противоречивые эмоции, которые вызывала в воображении гора. Алан скинул Дадли у камня на краю разрушенного круга, и, когда Рита начала убаюкивать куклу в своих руках, я почувствовала ревность. Как только Алан сделал четыре фотографии моей подруги, ласкающей манекен, я настояла, чтобы он снял Дадли с его рукой под моей юбкой. По возвращении к машине следующим номером нашей программы оказался Котемуир Вуд. Этот каменный круг не был виден с дороги, но мужчины, которых мы встретили рядом с Друидстоуном, сказали, что тропа, ведущая к мегалитам, перегорожена деревянными кольями и что с противоположной стороны есть аллея, усаженная деревьями. Я заметила камень из круга, мелькнувший за деревьями, когда мы легким, неторопливым шагом двигались мимо них. Отличная возможность незаметно подойти к кругу. Сначала мы заметили проблеск в отдалении и стали подбираться все ближе, чтобы увидеть круг во всех подробностях. Котемуир Вуд, расположенный в окрестностях замка Форбс, похоже, первоначально состоял из одиннадцати стоящих вертикально камней, в основном около семи футов в высоту, образующих круг диаметром двадцать пять ярдов. Два боковых камня имели девять с половиной футов в высоту и находились в пятнадцати футах друг от друга, а промежуток между ними на западной стороне круга был занят массивным лежащим камнем свыше пяти футов в диаметре и тринадцати с половиной в длину. Несколько отдельных камней валялись в середине круга, а недалеко от центра – плита в четыре или пять футов в длину и в ширину закрывала небольшую впадину, открытую с южной стороны. Лежащий камень с двумя боковыми плюс два вертикальных сохранили правильное расположение. Три других оставшихся камня стояли накренившись – таково было разрушительное воздействие времени. У Котемуир Вуд я сняла с себя юбку и спустила трусики, позволив Алану сделать фотографию Дадли в моих объятиях.
Двигаясь на машине дальше, мы увидели с дороги остатки каменного круга Олд Кэйг. Тем не менее памятник исчез из нашего поля зрения, когда мы остановились у дальнего конца двойного ряда деревьев, среди которых он находился. Нам пришлось перелезть через колючую проволоку, чтобы проникнуть на эту аллею, и вместо того, чтобы сразу же привязать Дадли к своей спине, Алан передал мне куклу через заграждение. Сначала проход перекрывали недавно посаженные молодые деревца, но, как только мы пробрались через них к более старым деревьям, продвигаться стало немного легче. И все же тропа, на которую мы попали, была довольно заросшая, и я бы предпочла иметь на себе джинсы, поскольку через колготки в меня впивалась ежевика. Круг предстал перед нашими глазами, только когда, мы оказались совсем рядом с ним. Этот памятник, пострадавший от времени гораздо больше, чем Котемуир Вуд, до разрушения имел, похоже, шестьдесят шесть футов в диаметре. В окружности было два вертикальных камня, два боковых на южной стороне, по девять футов, и лежащий между ними четырехугольной формы камень около шестнадцати футов в длину, шести футов в высоту и пять футов в ширину. Рита выставила напоказ свои груди, прежде чем позволила Алану сфотографировать Дадли, обнимающего ее.
На пути назад в Абердин Алан остановился на проселочной дороге, уходящей в сторону от А96. Мы прошли мимо руин Бэлкухэйнского замка, мимо огромной фермы и нескольких коттеджей и очутились на поле рапса. Памятник, который мы искали, находился на следующем поле. Бэлкухэйнский каменный круг пострадал едва ли меньше, чем Олд Кэйг, – один лежащий и три вертикальных камня оставались на месте, остальные же были разбросаны поблизости. Прямо в нескольких футах от круга стоял отдельный кварцевый камень, который прямо-таки ослеплял приближающихся к нему игрой света. Не менее потрясающим был вид с Бэлкухэйна на Мивер Тэп. Этот круг, впрочем, производил гораздо большее впечатление, если обозревать его с А96. На расстоянии трава, растущая вокруг раскиданных камней, напоминала зеленый круг в море рапса и весьма кстати придавала памятнику четкость изображения. Вблизи этот эффект терялся, казалось, камни были просто накиданы невпопад, это разочаровывало. Мы с Ритой заключили перемирие, так что, когда Алан фотографировал Дадли, я села на его пластиковое лицо, задрав юбку на талию. Моя спутница тем временем якобы делала манекену минет, сунув голову между его ног. После этого Алан указал на какие-то чашевидные метки на одном из камней. Рита спросила у меня, сколько времени, после чего велела Алану прекратить нести всякую хуйню и начинать собираться восвояси. Ей надо было добраться до Абердина, потому что она обещала пойти в кино со своей мамой.