Ее рука скользнула внутрь, и Коул подпрыгнул.
— Кирстен…
— Ш-ш-ш, — сказала она, покрывая поцелуями его грудь. — Прекрати болтать.
Коул отчаянно хотел ее, но знал, что не должен. Ради них обоих. Он не был достаточно хорош для нее. Он ни для кого не годился. Он не знал, как быть в отношениях. И какими вообще будут их отношения? Она была его помощницей. По крайней мере, на данный момент. Может быть, ему уволить Кирстен, чтобы они могли понять, кем на самом деле хотят быть друг для друга? С другой стороны, как, черт возьми, он мог уволить ее сейчас? Не то чтобы Коул вообще хотел ее уволить, но он определенно не мог продолжать относиться к ней как к простой помощнице после этих выходных.
Он должен прекратить это безумие, по крайней мере, до тех пор, пока они все не обсудят. Хотя, вероятно, было уже слишком поздно. Если только Кирстен не скажет «нет», потому что у него не хватит сил сейчас дать задний ход. Его буквально колотило от того, как сильно он ее желал.
Кирстен улыбнулась и это все решило. Эта сильная, красивая, удивительная женщина стоила любых последствий.
Когда Кирстен обхватила его член, решение оказалось уже не в его руках. Буквально.
— Кирстен…
— Коул, заткнись и поцелуй меня уже.
Он улыбнулся.
— Слушаюсь, мэм.
Они не были пьяны. Оба были ответственными взрослыми и вполне способны принять рациональное решение. Возможно, это самая большая глупость, которую они когда-либо делали, но в тот момент Коулу действительно было все равно.
Он наклонился к Кирстен и застонал, затем запустил руку в ее волосы и поднял лицо для поцелуя.
Кирстен раскрылась под ним, приглашая, ее губы и язык лихорадочно двигались в унисон с его. Он оторвался от них ровно настолько, чтобы спросить:
— Постель?
Кирстен была достойна большего, чем быстрый секс на кушетке, но, честно говоря, Коул не знал, сможет ли он пройти через комнату к мягкой кровати за дверями.
— В следующий раз.
Кирстен обхватила его ногами, отчего он оказался в опасной близости от края. Ему хватило силы воли, чтобы спросить:
— Презерватив?
Кирстен застонала, отпихнула его, вскочила с кушетки и, схватив сумочку со столика, перевернула ее. Пока она искала презервативы, Коул снял ботинки, носки и брюки. Когда Кирстен повернулась, он был более чем готов. Она бросила ему презервативы. Он открыл коробку, достал пакетик, быстро открыл и раскатал по члену, не сводя глаз с невероятно великолепной женщины, неторопливо идущей к нему.
Кирстен остановилась напротив него, осмотрела с ног до головы, затем провела руками от его груди до бедер, слегка царапая кожу ногтями. До этого его самообладание весело на волоске, а теперь и этого не осталось. Он подхватил Кирстен под попку и, когда она обвила его ногами, прижал к стене.
Коул погрузился в нее, одновременно накрывая ее губы своими, и с первым же толчком его мир рухнул. Он посмотрел Кирстен в глаза и снова толкнулся. Она ахнула и прижалась к нему, но ее взгляд не отвела. Они разделяли каждый удар сердца, каждый вздох. Коул так беспокоился о том, что почувствует Кирстен, как отреагирует, хотя должен был беспокоиться прежде всего о себе. Каким-то образом она нашла способ преодолеть все его защитные барьеры. Пробилась сквозь них стойко и спокойно, пока ничего не осталось. Ничего значимого, кроме нее. Он принадлежал ей, хотела она этого или нет. Никто другой никогда не сравнится. Она была для него убежищем.
Коул чувствовал, как Кирстен начинает пульсировать и дрожать вокруг него. Он вцепился крепче, вонзился глубже. И когда ее глаза начали закрываться, изменил темп. Сильнее, быстрее. Пока она не вскрикнула и не напряглась в его объятиях. Только тогда он нашел свое собственное освобождение, погрузившись в Кирстен так глубоко, что потерялся. Телом и душой.
На мгновение они замерли, заново учась дышать. Коул поцеловал Кирстен еще раз, затем, не выпуская из объятий, направился к кровати. Уложив Кирстен, он устроился рядом и притянул к себе, вдыхая ее запах.
Как, черт возьми, они добрались до этого места? Когда это случилось? В тот момент, когда она впервые бросила ему вызов? Или даже раньше? С того момента, как она вошла в его кабинет с блеском в глазах, который не могла скрыть, даже когда хотела?
— Как это получилось, что я пришел сюда, чтобы отчитать тебя за скотный двор, а оказался в твоей постели?