– Отличный выдался денёк, незнакомец! Ты наверняка принёс мне удачу, надеюсь, она не покинет меня долгое время. Уж чего-чего, а я её заслуживаю. Знаешь, красавчик, когда я разбогатею, непременно закажу твой портрет в солидной золочённой раме и повешу в гостиной на самом видном месте. А пока отправляйся за пазуху. Ах ты, второго шнурка у меня нет. Ну не беда, будешь по соседству с крестом, в конце концов, я не настолько набожен.
Когда за окнами совсем стемнело, Бланшар прошёлся из угла в угол и задумался. Ложиться спать ему совсем не хотелось, стало быть, придётся провести время изнывая со скуки. Жаль, что из экономии он не решился купить себе пачку бумаги. Мог бы заняться письмом. А не взглянуть ли на старинную рукопись? Он всё равно решился продать её антиквару. Будет обидно так и не узнать, о чём там поведано. Эжен положил стопку, перевязанную ленточкой, на стол и аккуратно развязал узел. Надо же, узкая полоска шёлка до сих пор источала тонкий аромат лаванды. Вот забавно, если это писала дама или юная девица, пожалуй, там немало сердечных тайн.
Бланшар вновь налил вина и, усевшись поудобнее, принялся за чтение. Однако прошло менее получаса, как снисходительное выражение его лица исчезло, сменившись жгучим любопытством. Молодой человек совсем перестал замечать холод, царивший в жалкой мансарде, и колченогий стул, что заставлял сидеть неестественно прямо. Свеча почти догорела, и тусклое пламя едва бросало отсвет на пожелтевшие листы бумаги. Но Эжен, то и дело облизывая пересохшие губы, жадно вглядывался в ровные строчки старинной рукописи. Спина и плечи нестерпимо ныли, ноги успели совсем застыть, из носу текло. Однако юноша никак не мог прервать своего занятия и лишь изредка утирал пальцами свой многострадальный нос и вновь погружался в чтение.
– Чёрт тебя возьми, парень! Однако ты не страдаешь скромностью! – в полный голос воскликнул он, откладывая очередной прочитанный листок. – Может, ты и впрямь обладал красивой внешностью, но сказать откровенно, твои восторги превосходят все мыслимые границы. Да, ты похож на самовлюблённого павлина, хотя в отличном слоге и складном изложении тебе не откажешь.
Бланшар просидел за чтением едва ли не до рассвета и с явным сожалением отложил занятие, почувствовав, что глаза его невыносимо ломит от попыток разобрать тонкую вязь письма при свете оплывшей свечи. Скорчившись на узкой лежанке и пытаясь согреться, молодой человек продолжал размышлять над прочитанным. Так странно было узнавать о человеке, жившем лет сто назад. Прямо удача, что он не решился продать антиквару бумаги без того, чтобы самому сунуть в них любопытный нос. Ну и дураком бы он оказался! Записки оказались вовсе не любовной перепиской мечтательной девицы, а дневником, что решился вести юный отпрыск знатного рода забавы ради. Пожалуй, красавчик на портрете и есть автор записок. Судя по всему, парень был далёк от добродетели и чересчур откровенен. Сам Эжен никогда не решился бы на подобное разоблачение даже на бумаге. А этот мальчишка, обладатель титула и ослепительной внешности, спокойно выкладывал свои не слишком порядочные мысли и постыдные поступки. Чего стоят описания греха рукоблудия, которому частенько предавался юный Патрис Дефорж1 с явным удовольствием. Бланшар собрался было нахмуриться, словно осуждая невидимого собеседника, но внезапно широко раскрыл глаза и замер. Проклятье! Как же ему сразу не пришла в голову спасительная мысль? А отчего бы не положить чужой дневник в основу собственной книги?
Сон мигом покинул Эжена, он присел на постели, прижав колени к животу и обхватив их руками. Да вот же оно прекрасное окончание всех его бед! Ведь единственный упрёк, что выказал помощник издателя, – отсутствие опыта и необходимых знаний о жизни. Что никак не позволяет придумать стоящий сюжет. Но теперь с этим покончено. На что ему тратить годы и просиживать за книгами в поисках необходимых сведений. Бог или его извечный противник преподнёс ему готовое решение всех проблем. Глупо будет не воспользоваться им. Хм, но ведь по сути, присвоив себе авторство чужих записок, он окажется вором и лгуном. Однако идея доказать своё мастерство одним махом и не прилагая ровным счётом никаких усилий была столь заманчивой, что Эжен мигом нашёл себе оправдание. Право же, кто сможет уличить его в краже? Автор дневника давно умер, да и сам текст не принадлежал перу именитого писателя, а всего лишь был личными записками. Стало быть, он волен распорядиться ими по своему усмотрению, без опаски быть пойманным за руку. Молодой человек ухмыльнулся и, откинув упавшую на лоб прядь волос, пожал плечами. Да, каждый на его месте поступил бы так же. Только недоумок, найдя старинный клад, озадачится поисками возможных наследников.