У нас не было общих друзей. Если мы были вместе, то мы были вместе. Я работал. Она училась на последнем курсе университета. На шестой месяц наших отношений я хотел сделать ей предложение. Я не видел причин, чтобы не узаконить наши отношения. Я ее любил, и, кажется, она любила меня. Юля стала центром моего мира. Она была солнцем, а всё остальное крутилось вокруг. Каждый мой вдох был наполнен ею, а выдох нужен был лишь для того, чтобы отпустить мысли о ней и вновь сделать вдох.
Руки, потерявшие былую наглость
Я считал дни наших встреч. Я записывал в дневник номер встречи и свои эмоции от нее. Чем больше была цифра, тем больше я чувствовал печаль. Мы были с Юлей. Мы целовались и занимались любовью. Но Юля была в чем-то не уверена. Она сомневалась. У нее были какие-то внутренние переживания, и она не говорила мне о них. Она скрывала что-то внутри себя. Юля улыбалась, но за ее улыбкой было что-то еще. Наверное, поэтому мы так часто молчали. Сперва мне нравилось наши молчаливые прогулки. Они придавали какой-то особенный вкус отношениям. Какой-то шарм.
На сто пятой встрече я спросил у нее, как она видит наше будущие. Она ответила, что никак не видит. Тогда я сильно обиделся. Я терпел и не объявлялся несколько дней. Но на третий день не выдержал и написал ей. Она ответила. Юля была холодна. Может, она всегда была холодна? А заметил я это только сейчас? Что-то изменилось. Или кто-то из нас изменился. Достаточно измениться одному человеку, чтобы в отношениях, в которых участвуют двое, стал другой климат. Я любил Юлю, но любила ли она меня? За семь месяцев наших отношений она ни разу не признавалась мне в любви словами. Да и действиями она тоже не выражала свою любовь. Юля светилась. На ее лице была улыбка, рыжие локоны играли на солнце, а милые веснушки отражали мое счастье, но была ли счастлива она? Только через семь месяцев я заинтересовался тем, что чувствует моя любимая. Я был слишком увлечен собой и своими ощущениями. Я парил в облаках рядом с ней. Я был на седьмом небе от счастья. Перед моими глазами была пелена любви, которая чудесным образом раскрашивала весь мир в яркие краски. В том числе и Юлю. Юля светилась, но был ли это ее свет или она лишь отражала мой? Я стал присматриваться к ней. Я хотел понять, что она на самом деле чувствует.
Я стал меньше проявлять себя. Ее улыбка стала меркнуть, из-за этого милые веснушки Юли реже обнимали друг друга. Волосы уже не так блестели на солнечных лучах. Лицо Юли превратилось в камень.
Она уже не плыла по городу, как в день нашей встречи. Она немного сутулилась. Секс превратился в обыденность. Поцелуи стали сухими. Испарилась страсть. Мои руки потеряли былую наглость. Взгляд погас. На работе я уже не производил былого впечатления. Все стало уныло.
В один из вечеров, после сухого общения с Юлей, я, лежа в кровати перед сном, пытался разобраться, что так сильно повлияло на наши отношения? После чего мой пыл погас? Как так произошло, что я раскис, и раскисла Юля? Мой энтузиазм от первой встречи куда-то улетучился, и я не понимал куда. Я открыл свой дневник и нашел запись о встрече номер сто пять, в тот момент, когда я спросил ее, как она видит наше будущее? Она ответила: «Никак». Должно быть, ее ответ и подкосил меня. Если бы я этого не спросил, то и дальше бы наполнял себя любовью и делился бы ею с Юлей. Если бы я держал язык за зубами. Если бы я не ждал какого-то ответа, может быть, милые веснушки Юли и дальше светились только для меня. А может, я просто протрезвел, узнав, что Юля не видит со мной будущее. Может, это к лучшему, что я узнал об этом сейчас? Теперь сомневался я. Раньше я нес ответственность за отношения. Это я их создавал и питал любовью. Теперь питать отношения было некому. Два сомневающихся человека в одних выдуманных отношениях. Иллюзии – это они пленили меня. Я клюнул на красоту Юли и даже не пытался понять ее. Я видел в ней то, что хотел видеть. Я наделил ее теми качествами, которыми желал наделить. Она была не против. Ей нравилась моя влюбленность в неё, но любила ли она меня? Неизвестно. Мне была нужна ее любовь. Когда я ей говорил, что люблю, мне нужно было услышать ее ответное признание. Я не любил. Я хотел, чтобы она любила меня. Вот почему все полетело к чертям.