Тут на сцену вышел Эндрю Айвансон – глава компании, построившей криогенную камеру.
– Дамы и господа! Сегодня великий день. Ведь сегодня в будущее отправляется профессор Леонтьев. К сожалению, ему нельзя пить и есть, но зато можно сказать свою речь. Профессор, выходите. – к Эндрю поднялся учёный.
– Да, здравствуйте. Эндрю прав, сегодня великий день. Возможно я попаду в далёкое будущее! Ну или погибну. Хотя перелив крови я пережил. Ура! – он посмеялся. – Но я надеюсь в будущем мы окончательно победим смерть!
Зал раздался аплодисментами. Айвансон пожелал удачи и учёный вернулся в зал.
– А я вам напоминаю, что моё издательство выпустило биографию этого прекрасного человека. В электронном и физическом виде.
Через час всё было готово. Эндрю ещё раз пожелал удачи. Учёный разделся, ему вкололи укол с наркозом, и он уснул на платформе, которая медленно заехала в камеру. Дверь закрылась и тело погрузилось в долгий сон.
Учёный очнулся на операционном столе. Сильно трещала голова, лёгкие сдавливало, а половину тела он вообще не чувствовал. Врачи что-то кричали, но он не мог этого разобрать. Единственное это звук сигнала одного из приборов – «Клак! Клак! Клак!». На приборе были буквы GRBON, но ему показалось GERDON. Через несколько секунд он потерял сознание.
Очнулся через неизвестное количество времени опять на операционном столе. Только теперь он был в какой-то слизкой жидкости.
– Как вы? Мистер? Вы меня слышите?
– Да, – тихо ответил он.
– Отлично. Сейчас мы вас отведём в палату, – профессор опять уснул.
Проснулся уже в кровати. Первое, о чём он подумал, что это всего лишь глупый сон, но, когда открыл глаза, он понял, что это правда. К нему подошёл врач.
– Как вы себя чувствуете? Ничего не болит?
– Нормально. Нет. Где я?
– Добро пожаловать в будущее! В 2804 год, город Титан, – профессор стал оглядываться. – Ваше тело было критически повреждено, поэтому мы вас клонировали и перенесли разум в новое. Оно модернизировано. Нравится?
– Да.
– Ах да, за эти долгие годы мы потеряли любые упоминания вашего имени. Вы помните, как вас зовут? – он хотел ответить, но его мозг забыл это. Единственное, что он помнил в тот момент, это тот аппарат в операционной.
– Клак… Клак… Гер… дон. Клак Гердон.
– Клак Гердон. Хорошо. Акклиматизируйтесь. Если нужна будет помощь, то вот кнопка вызова. Хорошо?
– Угу, – Клак до сих пор не верил в происходящее. – «Может я умер?» – думал он.
Мысли
На кораблях проходил траурный день. Но несмотря на это большинство людей были рады. Ведь они спаслись. Особенно счастлив оказался Максимилиан. Он при любой возможности упоминал, что корабли начал строить именно Гердон. Вот только сам Клак в тот день не выходил из комнаты. Он оказался в глубокой депрессии.
Он мало ел, мало пил. Его мучали бессонницы. Он винил себя в смерти своей семьи и всего человечества. В общей сложности он провёл в этом состоянии несколько месяцев. За это время было совершено несколько попыток самоубийства. Все неудачны. Ему пытались помочь психологи, но яма, в которой оказался Гердон оказалась слишком глубокой.
Пока корабли летели в неизвестном направлении, пытаясь выйти на связь, Клак постепенно сходил с ума. Иногда разговаривал с кем-то, иногда просто пялился в стену. Мог беспрерывно рыдать несколько часов. Несколько раз находили его без сознания, но каждый раз спасали.
Пора вставать. Вчера я опять пытался покончить с собой. Но у меня даже это не получается. Ведь я слишком труслив, чтобы сделать это. Дженна была права: нельзя настолько сильно боятся смерти. Лучше бы оставил всё как есть. Да, мы бы погибли, но зато не случилось войны. Умерли все бы в одну минуту, даже не поняв этого. А так, они все мертвы, а я тут, торчу в космосе на этом долбанном корабле, где одни ублюдки. Хотя главный ублюдок это я.
Чего я добился в своей жизни. Хм, спас всю Галактику, но потом выяснилось, что я был в коме. Я не смог уберечь от гибели свою семью, как и Майю в Кёнигсберге. Я ничтожество. Тут все кого-то потеряли, но они продолжают жить и радоваться жизни. Посмотри на Максимилиана. А я тут лежу и страдаю. Хотя правильней сказать ничего не делаю. Как же я себя ненавижу.
Почему я ненавижу себя? Почему не могу любить? Потому что я говна кусок! Я хочу сдохнуть. Но не могу, я же трус. У нас же было всё так прекрасно, но я как всегда…
Оставался я бы там, в прошлом, но нет, я так не могу. Другие нормальные люди после смерти продолжают жить своей прежней жизнью, а я что?! Я пытаюсь построить камеру, чтобы победить смерть. И победил. Я даже не знаю, что произошло на Земле за эти годы. А зачем? Я лучше разрушу всё что строилось годами, создам своё долбаное ЕЗГ, а потом уничтожу и его. Молодец, Клак, вот твои достижения! Теперь сидишь тут на таблетках, потому что этот подонок Уэллс такой же псих. Он скорее всего гей и влюблён в меня. И не хочет, чтобы я накладывал руки.