Блондин загоготал, да и мне, признаться, этот побег показался забавным.
– А ты чего лыбишься, а? – заорал Каори на меня.
Я подавил усмешку и сделал смущенный вид. Парень вальяжно подошел ко мне вплотную и положил руку на плечо.
– Я слышал, ты вчера сорвался. Напал на Горо-сана, глаз ему повредил...
Я промолчал в ответ. Он некоторое время пытался заглянуть мне в глаза, а потом продолжил.
– Парни видели тебя вчера на крыше, говорят ты чуть не прыгнул. Довели тебя, да? Вот ты и взорвался, ха. Знаешь, как теперь тебя называют? – Бешеный ботаник! – Он опять расхохотался, только в этот раз мне в лицо. Запах его несвежего дыхания вызывал тошноту, я с трудом сдерживал руку от удара. – Но я все равно буду звать тебя Тряпкой.
Он отпустил меня и подошел к окну, залез на подоконник, свесив ноги.
– В общем, у каждого бывают срывы, да? Поэтому Баку готов тебя простить. Сегодня на длинной перемене придешь к зданию спортзала. Если извинишься, как положено, на коленях, то бить тебя не будут. Понял?
– Понял.
– Придешь?
– Приду.
– Хорошо, я так и думал. И ещё один момент, – Горо требует компенсации за травму глаза, и Хироко-сан тоже, но за сломанный нос. Поэтому сегодня мы поднимаем плату лично для тебя. Нужно заплатить штраф.
– Сколько?
Он важно поднял пятерню.
– Пять сотен?
– Пять тысяч, осел, – хмыкнул он. – Пять тысяч йен. Мы ведь тебя никогда сильно не били, жалели, даже защищали, можно сказать, а ты в ответ вот так… Так что придется расплатиться, а иначе тебе лучше вернуться на эту крышу и прыгнуть, потому что, если ты не принесешь деньги, то будешь рассчитываться пальцами. Ах и да, если пойдешь к учителю, ты знаешь, что будет, правда?
– Деньги у меня, – сказал я. – Могу отдать сейчас, если поговоришь с Баку и попросишь меня не бить.
– Так что ты сразу не сказал, дружище! – глаза блондина жадно заблестели. – Давай их сюда.
– Нет, – мотнул я головой. – Здесь слишком опасно, мало ли кто увидит.
– Да давай сюда, не бойся.
– У меня мелкие купюры, долго пересчитывать. Идем наверх на четвертый, в туалет. Там сейчас точно никого нет.
– Ох ты… – Он лениво потянулся. – Ладно, пошли. Все равно курить хочется.
Мы поднялись на этаж и дошли до двери туалета.
– Пройди вперед, посмотри, нет ли там никого, – попросил я.
Он презрительно цыкнул, но вошел первый. Сделал пару шагов, заглядывая в кабинки.
– Нет здесь никого, Тряп…
Я коротко ударил его в затылок кулаком, от неожиданности он наклонился и врезался лбом в дверную перегородку. Я тут же подсек ногой ему под колено, а когда он вскрикнул и присел, схватил за белые волосы и принялся бить головой об раковину. Первые два удара он пытался сопротивляться, напрягать шею, что-то рычал, но сдался быстро. Я стучал его головой об угол умывальника, вкладывая в удар всю силу слабых рук. Ещё разок, ещё, ещё, ещё разок… Он обмяк, но я не прекращал ломать его.
Когда его волосы стали розовыми, а белая керамика покрылась брызгами крови, я сделал передышку. Он что-то слабо сипел, но я его не слушал.
Я протащил его к одной из кабинок и засунул головой в унитаз, наступив на затылок блестящей туфлей. Чтобы не вырвался, я перехватил руку блондина и вывернул кисть в неестественной позе. Так каждое движение Каори причиняло ему боль, и я контролировал его кисть каждый раз, когда он пытался поднять голову.
После этого я некоторое время его топил. Это было несложно. Нажимаешь ногой на его белую шевелюру, он и булькает. Если начинает дергаться, выворачиваешь руку и втаптываешь его посильнее. После того, как он перестал сопротивляться, я убрал ногу, давая ему сделать вдох.
Казалось бы, все, – он сломлен, я добился чего хотел. Но я не удержался и все-таки вывернул его кисть одним рывком. Послышался слабый хруст, он жалобно забулькал и упал на ободок унитаза. Говорить он не мог, – слишком воды наглотался.
Я оставил его исторгать из себя потоки обратно в унитаз и спокойно занялся выполнением плана.
Из карманов его пиджака я вытащил пару купюр, телефон и пачку сигарет, больше ничего не было. Потом отложил все в сторонку и принялся стаскивать с него брюки. Он вновь попытался сопротивляться, но я успокоил его несколькими ударами по разбитой роже.
Я спустил портки и нижнее белье, оголив его белый зад, и оставил в этом положении.
Замечательно – парень на коленях, с головой в унитазе и сверкает ягодицами, что может быть лучше для компромата. Я взял его телефон и сделал несколько фотографий с разных ракурсов, чтобы поместилось и лицо, и зад.