– Насплетничались там? – капризно начала красавица и осеклась, увидев мое состояние.
Спрыгнула и подскочила, ощупывая пульс.
– Что случилось, Виг? Ты бледен и весь горишь!
– Я умираю, Беа, – спокойно сказал ей это в глаза.
Любимые глаза расширились от паники, наполнившись слезами. Она открыла рот для крика и сильно прикусила ладонь. Дорожки слез скатились по бархатным щекам. Секунда, на смену отчаянию пришла злость. Укушенная рука нервно стерла мешающую влагу, глаза сузились. Все ее естество приняло решительный вид драться до конца. Всегда любил это в ней. Никогда не сдаваться.
– Так, где твоя мелкая дрянь? Она уже знает? Сделать что-то может? – Беатрис присела на подлокотник, прижавшись к плечу. – Если мерзавка бессильна, то у меня в должницах владелица столичного борделя, в котором встретились. Она своя в теневом мире. Там и запрещенные ритуалы практикуют, – бормотала моя любовь. – Так что с мерзавкой? Она поможет?
– У меня остался один год. Роззи сказала, что может провести ритуал семьи… Но я не стану тебя об этом просить.
– Что ты как девственница в первую ночь? – вызверилась женщина. – Давай уже, не тяни!
– Она может забрать твои годы жизни, отдав их мне. Но делать это будет первый раз. И может обещать только пять лет… Нам обоим. Всего пять лет, – я внимательно смотрел в ее глаза. – Твои годы счастливой свободной жизни с сытой старостью сократятся до жалких пяти лет, что утекут быстрее ветра.
Ее глаза снова наполнились влагой и страхом. Я откинулся назад, ответ очевиден. Сердце сжалось от боли.
– Недоучка!!! – вскочила Беатрис, затопав босыми ножками по полу от злости. – Забрать пусть будет пятьдесят и суметь влить только пять? – ваза полетела в стену. – Ненавижу! – литой подсвечник врезался в зеркало на дамском столике. – Мерзавка! – хрустальный графин печально звякнул об пол. – Шарлатанка!!!! – сундучок с драгоценностями громко врезался в стену. Золотые колечки покатились в разные стороны.
Женщина попинала кресло, в котором сидел, сломала стул об стену, легким взмахом нежной руки смахнула со стола все предметы на пол, разбив немало посуды. Встряхнулась, одернула платье вниз, сдув нависший волос перед лицом, и произнесла:
– У меня одно условие. Мы уедем из этой дыры. В домик на берегу большой воды. В теплом месте. Тихий маленький городок со спокойными блаженными идиотами. Мерзавка пусть разбирается со своей жизнью сама. Только ты и я.
– Там не будет слуг, драгоценностей, балов и общества. Там негде будет блистать и некого бить.
– Идиот, кому нужна вся эта чушь? – она нервно пригладила волосы. – Только ты и я. Каков твой ответ? – она гордо подняла нос, пряча страх за напускной бравадой.
Улыбнулся, внутри снова было спокойно. Открыл объятья, раскинув руки в стороны. Беатрис ловко запрыгнула на колени, крепко обняв, и уткнулась носиком в мою шею, тяжело вздыхая.
– Не пожалеешь?
– Конечно, нет, – пробурчала она, согрев дыханием кожу.
– Я узнал про зелье зачатия.
Тело Беатрис застыло, выгнулась напряженная спина… и расслабилась, опустившись обратно.
– Я виновата, знаю, – тихо прошептала женщина. – Прости, если сможешь... Мне так хотелось, чтоб у нас был наш ребенок. Наш, а не чужой. Ты так горел желанием стать отцом. Ничего не получалось и я решила взять судьбу в свои руки. Долго присматривалась, узнавала, смотрела. Выбрала травницу в городе… Тебе предлагать боялась, опасаясь отказа. Что не гожусь на роль матери. Бывшая шлюха.
Гладил ее по волосам. Уже простил.
– Беа, это последний раз. Я больше не смогу идти тебе навстречу, если ты выкинешь что-то еще. Лучше скажи сейчас.
– Ненавижу твою мелкую и желаю, чтоб она сдохла или поскорей уже вышла замуж, убравшись из нашей жизни. Мне жаль Сибиллу, но я ненавижу ее за то, что вы стали близки духовно. Меня корежит от того, как вы общаетесь с мерзавкой. Как равные. Как союзники. Я вижу угрозу в ней. Но пока ты не переходишь черту, терплю, помня твои слова о невозможности любить часть себя. Я била и унижала слуг и девок, наказывала за твоей спиной и вершила месть, чтоб получить желаемое. Но по мелочи… Тайн больше нет. Пошли уже к мерзавке, пусть творит свое поганое волшебство. Не хочу тебя терять… Чего ты улыбаешься, Виг? – напрягалась Беатрис. – Тебе плохо? Тебе уже плохо! Не молчи!! – орала она, тряся меня за ворот. – Чтоб ее черви пожрали! Сиди здесь! Сейчас приведу!
– Не надо. Я не умираю. Это была проверка.
– Чтоооо??? Су…н ты сын!!! Я же чуть от страха не сдохла!!!
Она вскочила и отбежала. Хорошо, что все бьющееся уже было разбито. В меня летели шкатулки, тяжелые подсвечники, подушки, обувь. Пока она выбирала следующий снаряд, успел сказать:
– Зелье было ядом.
– Что ты сказал?
– Зелье для зачатия было ядом. Мы оба зверели, сходили с ума и медленно умирали. Роззи похитила Марта и все растрепала по дороге. Беспорядки в имении дело рук Клариссы Овиндж. И зелье твое ее рук дело. Чтоб ты травила меня, не зная правды. Чтоб я сдох уже наконец.
Статуэтка выпала из ослабевшей женской руки. Беатрис побледнела.
– Ты проверял меня, чтоб понять, – медленно произнесла она. Отвернулась и встала к окну. – Да, без зелья стало легче дышать… Но я не знала…не знала...
– Больше ничего не делай за моей спиной.
Обнял ее сзади. Вот и помирились.
***
Роззи
Вилли трудился в лазарете, аки пчелка, под всевидящим оком Ири. Томас прислал десять разновозрастных учеников нашему лекарю. Они постигали науку на практике. Вилли был доволен. Люди были счастливы примазаться к недостижимой прослойке лекарей, не обращая внимания, что все знания были из разряда промыть рану при порезе.
Я тоже подлечила людей, к вечеру часть из них сможет уже уйти здоровыми. В бальном зале оставалось все меньше пострадавших. Вспомнила про Люсию, велела ей шить пижамные комплекты со штанами из разных тканей. Вроде обещала каторжный труд, надо с чего-то начинать.
После обеда собрались у опекуна. Тобиас, как и обещал, нашел тайные ходы и составил план. Карта получилась большая. В процессе поисков нашли запертую металлическую дверь, но не смогли найти.
– Это лаборатория отца, – вспомнила я, услышав описание двери.
– Значит, открывать только тебе, – подметил опекун.
Было решено оставить часть ходов, развив бурную деятельность при завале не нужных. Сарафанное радио должно донести до шпиона, что тайных троп больше нет. В оставшихся проходах решили установить сигналки или ловушки. Вигмар взял это на себя, как и магические договоры с поставщиками. Напомнив, что это его обязанности.
В кабинете присутствовала и Беатрис, тихо находясь при дядюшке. Что не добавляло радости никому.
Вилли составил список необходимого, передала его Вигмару. Тот обещал послать в город сегодня же.
После собрания пошли заниматься с Тобиасом. Спросил, как попалась. Долго ругал за беспечность. Рассказала, как увидела частицы и смогла впитать. В этот раз увидеть не смогла. Учитель орал, что пыталась «сожрать» слишком много за раз. Помолчал и решил пояснить.
– Когда будешь снова брать частицы, бери свои «гвозди» штучно. Пять, десять. Контролируй самочувствие. Найди меру, чтоб не получить эффект пьянства, как в прошлый раз. Теперь про ментальную защиту… Какие варинты?
– Ну, высокий забор? Прокручивание в голове глупых ситуаций? Темнота? Вода?
– Варианты хорошие. Сможешь думать об этом постоянно?
– Нет, – скривилась в ответ. – Не реально.
– Как сделать, чтоб незваный гость видел только то, что надо?
– Поставить дверь и повесить табличку: «Закрыто!»
– Закрытая дверь – это вызов любому менталисту. Не сможет один, пригласит друга, учителя, и так далее, пока не взломают. Надо так, чтоб он сам захотел уйти… При всех талантах, твоих возможностей не хватит на хороший блок. Поэтому поставлю я. Мы скроем зеркальным куполом твое сознание, но на поверхности должно остаться достаточно мыслей, чтоб было в чем покопаться. Там должно быть все: счастливое детство, первые ушибы, друзья, горечь потери родителей, ненависть к Вигмару, благоговение перед королем. И неприлично много истинно женских мыслей. Так много, чтоб ему поскорее захотелось убежать от тебя. Мой купол королевский менталист не пробьет, даже если найдет. Почему? Не твоего ума дело. Сделай глубокий вдох и думай только о нужном. Мы должны заново записать твою жизнь. Если я посчитаю какие-то воспоминания не нужными или опасными, или ты не удержишься и станешь думать о том, просто исключу лишнее.