– Давай, – радостно закивала дочь.
Мужская рука поставила детскую ручку в исходную позицию. Девочка пела под нос:
– Туки-тук-тук-тук, туки-тук-тук-тук, выходи гулять, мой друг.
Пальчики невесомо порхали по незаметным точкам на резных узорах стола. Николас внимательно наблюдал. В конце девочка ойкнула, поранившись об острый угол. Раздался скрип, шорох разъезжающихся деталей и щелчок.
– Папа! Оно опять колется! – воскликнул ребенок, засунув оцарапанный палец в рот.
Не дожидаясь ответа, маленькое чудо полезло под стол.
– Так надо, – тихо ответил Николас.
Радостно взвизгнув, девочка вылезла из-под стола с горстью засахаренных фруктов. Крепко обняла отца и убежала угощать друзей…
Параллельно воспоминаниям, уже мои пальцы оглаживали деревянные узоры, оцарапавшись в конце. Раздался щелчок, Вигмар вздрогнул. Я облизнула палец и полезла под стол, чтоб вылезти уже с большой шкатулкой.
Николас был знатным перестраховщиком. В крышке было углубление под кулон, что висел на моей шее. Вставила его, шкатулка приоткрылась. Я медленно открыла крышку, наблюдая за реакцией дяди. Его лицо вытянулось. В лучах дневного светила призывно блестел перстень главы рода.
– Это оно, – выдохнул Вигмар, не делая попыток сцапать реликвию.
Поставила шкатулку между нами.
– Что там еще? Одевай, давай, свое кольцо, – скривился мужчина. – Нечего меня проверять. И что такого невидимого на шее?
– Подарок отца.
– Артефакт, – кивнул дядя.
Под кольцом оказался мешочек и письмо. В мешочке лежали дорожные артефакты и новые документы. Для меня. Развернула письмо.
« Мой ангел, если ты читаешь это – значит, нас с мамой больше нет. И уже давно. Знакомый менталист помог сделать закладку. В случае нашей преждевременной кончины, будет многое забыто. Секретный шифр тоже. Сейчас тебе должно быть почти восемнадцать. Шифр должен был всплыть в голове случайно. Память скоро восстановится.
Ребенок не может быть главой рода. Надеюсь, у тебя все же было счастливое детство и Осмонд смог помочь.
Где бы ты ни была, в какой бы семье не росла, артефакт перенес бы сюда, накрыв куполом защиты. Ты бы вспомнила все, чему мы учили с мамой. Если этого не произошло, значит, ты смогла сама, родная.
Если нет якоря в этом королевстве, если хочешь мирной жизни, не одевай кольцо, родная. Положи его обратно в эту шкатулку с намерением освободиться, тогда оно будет уничтожено. Бери артефакты, документы, бросай все и уезжай в Ганзу. Начни жизнь с чистого листа. У твоего украшения на шее два разовых телепорта. Один истратился, если росла далеко. Второй – для экстренного побега отсюда или переноса к дверям лаборатории.
Если есть причины остаться, готовься к войне, мой ангел. Семья матери и король – очень опасные враги.
Лаборатория откроется лишь тебе с активным кольцом и кулоном, что дарил перед отъездом. Там все ответы. Мое убежище выдержит нашествие армии, даже если поместье сгорит. Запасы воды и еды на месяц. Прочти все, что лежит в черном ящике.
Прости нас, Роззи. Мы любили, любим и всегда будем любить тебя. Порой нет возможности тихо отсидеться в глухом углу. Тогда приходится рисковать ради общего блага. Мы попытались и не смогли.
Прошу, бросай все и уходи. Люби, дыши, совершай глупости, ошибки и удивительные открытия. Живи, родная! И будь счастлива. Ты обещала.
Любящие тебя, мама и папа».
Вигмар сидел так тихо, что забыла, где нахожусь. Голос отца, словно звучал в голове, словно он был рядом… Вытерла мокрые дорожки на щеках и протянула письмо опекуну.
Они были удивительными людьми и любящими родителями. Представляя масштаб хитросплетений паутины-страховки, что Оливия и Николас сплели вокруг дочери, остается только восхищаться. Отец действительно был уникально талантлив.
Опекун подошел и вложил что-то в мои руки.
– Николас прав. Кольцо уничтожь и катись отсюда. Бери документы, золото, и уезжайте с Сибиллой. Король побушует, спустит на меня пар, заберет свои земли и утрется. Дадут боги, выживу, тогда встретимся. Если нет, сбереги и… Ее.
Ожидаемо, в руках оказались дорожные артефакты и документы.
– Вигмар, мне досталась их придурь вместе с кровью. Я не уеду. Моя земля, мое наследство и мой шанс, доделать начатое родителями. А если не смогу воплотить их задумку, есть разные возможности улучшить жизнь обычных людей.
– Ты идиотка. Блаженная идиотка, как и они, – покачал головой дядюшка. – Я еще тогда говорил Николасу, король не зря протирает задницей трон. Не надо с ним бороться. Невозможно всех спасти… Можешь меня поздравить, – он прикрыл руками лицо.
– С чем? – было прям любопытно.
– Он и мою память стирал. Как отказался от кольца главы, так память возвращаться стала, пока ты письмо читала. Николас был знатный параноик.
– Что вспомнил?
– Дай сам разберусь, потом расскажу. В голове каша…
Я была не сторонником долго размусоливать. Всегда поражалась в фильмах, когда главные герои оттягивали момент, медленно протягивая руку к вожделенному предмету, ожидаемо получали по мордасам от злодея и упускали возможность получить желаемое.
– Пошли, – взяла Вигмара под руку. – Надо узнать, чего там внутри.
– Не передумаешь? – с надеждой спросил мужчина.
Вместо ответа потянула его вперед. Нас ждала лаборатория.
***
Одела кольцо, стоя рядом с дверью в лабораторию. Я увидела углубления, появившиеся на поверхности двери, Вигмар продолжал видеть «ничего». Камень поменял цвет на руке. Теоретически, доступ к богатствам открыт. Так сказать красный свет.
Смущал вопрос: я теперь глава рода или нет? Нужно ли ждать восемнадцати? Имеет ли смысл теперь завещание?
Отбросив мысли, шагнула вперед. После вставки атрефактов, дверь бесшумно чуть приоткрылась наружу. Вигмар стоял и молчал. Мне кажется, он боялся все трогать первым. Металличнская дверь оказалсссь шириной в ладонь. Совершенно легко открылась, давая доступ в святая святых отца.
Помещение было большим и зонированным. Это действительно был бункер. Спальная, умывальник, хозяйственная зона, запасы и огромные шкафы. Множество ящиков, ящичков, ячеек и полок были заставлены разнообразными вещами. Книги, талмуды, приборы, приспособления, растворы, колбы и прочие необходимости гениального артефактора. Здесь даже росли растения в горшках. На чистом рабочем столе блестел черный ящик, приковывая взгляд.
– Я тебе здесь не нужен, – сказал очевидное Вигмар. – Когда прочтешь, расскажешь, что посчитаешь нужным.
– Хорошо.
Опекун ушел, закрыв дверь. Самым первым в ящике лежал дневник. С него и начала. Удобно устроившись на кровати, погрузилась в чтение.
Страницы рассказывали о голодном детстве, побоях, наставнике, забравшем в монастырь, о даре, что стал проводником в лучшую жизнь. Страницы, словно верные друзья, делились историей жизни Николаса, рассказывая все без утайки. Время пролетело незаметно. Когда закрыла тетрадь, поняла, как сильно затекло тело.
Этот дневник не был дневником в прямом смысле слова. Скорее сжатое повествование основных событий жизни, рассказывающее о мотивах и поступках, о мыслях и домыслах, о формировании взглядов и, конечно, о любви. В ящике стопочкой лежали тетради, описывающее содержимое каждого ящика и его возможное применение. На случай, если захочу продолжить дело отца, выгодно продать или просто отдать. Рядом лежала тетрадь про монастырь, портрет наставника и способы связи. Отец в дневнике отдельно выделил, что верить можно только его наставнику. Остальное духовенство ничем не отличалось от придворных короля. Своего часа ждала тетрадь про род Овинджей, написанная маминой рукой. Обнаружила письма от матери к дочери, которые отложила на время, не уверенная в своем праве на них.
В целом и общем картина вырисовывалась интересной. Николас построил убежище на магическом источнике, обнаружив его случайно, обложив сверху до низу артефактами при возведении. Изначально лаборатория находилась в другом месте. Отсюда неуязвимость помещения.
Король умело построил золотую клетку для парня, подбросив разных плюшек. И Николас угодил в расставленные сети. Возможность жениться на Оливии – возвысила короля в ранг святых в глазах сироты. Первое время король не давил, давая вкусить счастья и время для раскрытия таланта. Поручения были мелкими и редкими. Он просил не ограничивать фантазию и ваять все, что вздумается. На благо прогресса, разумеется. Оливия тоже была обижена жизнью и семьей. Две души оттаяли вместе в своей теплице.