Художники, публично страдающие от назойливого внимания средств массовой информации, чаще всего как раз те, кто с их помощью достиг высот славы. Очутившись на вершине, такой художник порой забывает, что в обществе, основанном на рыночных принципах, без помощи газет, радио и телевидения он никогда не одолел бы пути наверх. Ему нужны средства массовой информации, как и он им нужен.
Мы, читатели, с жадным любопытством следим за личной жизнью не одних только художников. Нам хочется проникнуть в тайное тайных, когда речь идет о любой знаменитости: политиках, членах королевской семьи, богачах, спортивных звездах и т. д. Может, мы хотим удостовериться, что и власть имущие страдают теми же слабостями и пороками, что и мы сами?
Не исключено, что наш интерес к жизни знаменитостей объясняется и тем, что в судьбах самых преуспевших людей мы ищем ключ к собственному успеху? Как хочется вскрыть самое потаенное, наложить лапу на самое сокровенное — тогда, глядишь, и нас заметят и полюбят… Может быть, вся жизнь человеческая сводится к этому желанию — вызывать любовь?
Алекс Слонби
КАК БЫТЬ СОВЕТСКИМ
© Алекс Слонби, 1992.
Ученые и писатели уже несколько веков ломают голову над загадочностью русской души. Но пока никто так и не догадался, почему "наши" так любят заграницу и почему так упорно отказываются сделать свой собственный дом пригодным для жилья.
Разъяснить этот феномен не смогла даже марксистско-ленинская диалектика. А для нее, как известно, не существовало тайн.
Заграница. Вдумайтесь в это слово. Произнесите его мысленно по слогам.
Поначалу звучит заманчиво. Даже очень. Но потом обнаруживаешь какую-то неприличность, разбитую и размытую посередине.
Может быть, эта скрытая извращенность и находит столь мощный отклик в потемках русской души?
Советские граждане (самокритично именующие себя "совками") всегда считали, что за границей лучше. При советской власти так и было. Причем в последние годы этой власти критерии настолько снизились, что даже Болгария, которая, как известно, не заграница, не могла прокормить всех наших желающих.
Между прочим, граждане царской России, которую маркиз де Кюстин полтораста лет назад удачно назвал тюрьмой народов, с неменьшим энтузиазмом устремлялись за границу. И, находясь там, тоже с печалью думали о доме. В том смысле, что придется возвращаться.
На чужбине бывшему советскому сегодня так же тяжело, как и во все советские годы. По-прежнему платят мало. Кажется, что все смотрят на ваши стоптанные каблуки.
При этом, разумеется, каждый "совок" хочет выглядеть таким же, как прочие иностранцы. Как выражаются наши депутаты, "как другие цивилизованные народы".
Стремление похвальное во всех отношениях. Но получается, если честно признать, не очень…
Причем неважно, о ком речь — туристе, дипломате, бизнесмене. Советский организм не спрячешь под самой заграничной одеждой.
Хотя одежда — это серьезно.
Раньше такой вопрос не вставал: надевали, что есть. Теперь одеваются так, чтобы никто не узнал, что вы из России. Это считается дурным тоном.
— За версту "совка" видать! — возмущаются бывалые путешественники. — Совести нет у людей!
За таких нам стыдно. Нам хочется, чтобы можно было подойти на улице и, не подозревая, что перед вами — наш, спросить на иностранном, естественно, языке, как пройти на 42-ю стрит. И получить обстоятельный ответ.
И только потом приглядеться и вежливо поинтересоваться:
— А позвольте-ка, господин хороший, вы часом не из Санкт-Петербурга будете?
И чтоб тот широко улыбнулся, распахнул объятия, обдал вас ароматом не "шипра", а какого-нибудь "армани" и сразу же пригласил отобедать в "Вулдорф-Астории".
Но нет, не встречаются еще такие русские. Раньше, говорят, встречались. Во всяком случае, в каких-то старых книжках мы про таких читали.
В те давно ушедшие времена русского тоже, наверное, было легко узнать. Толстый, с пушистыми усами, свежим румянцем, в распахнутой собольей шубе, он шагал по Пятой авеню, а подавленные туземцы жались к витринам. Хозяин!