Хабалов окончательно взял себя в руки и в присущей ему высокомерно-наставительной манере продолжал говорить деловито, словно забивая гвозди в темя потупившего глаза Тараскина:
— Станешь вещи продавать? А много ли их у тебя? Давай-ка припомним! — И он начал загибать пальцы, казавшиеся Тараскину металлическими. — Китайский термос, японский зонтик, кроличья шапка, антикварная кофемолка — это то, что ты у содержательницы „Якиманки“ навымогал. Что еще? Библиотека конфискованных из международной почты книг, которые ты так и не удосужился прочитать из-за беспробудной пьянки… Не расстраивайся, скоро у тебя появится достаточно времени для этого.
— Не рви душу, командир, — счел целесообразным вклиниться в явно затянувшийся монолог начальника Петр Захарович. — Как человек начитанный, ты должен знать, что лежачего даже хищные звери не трогают. А мы все-таки цивилизованные люди. Самое время найти цивилизованный выход из создавшегося положения.
Глядя в глаза Тараскину, Хабалов медленно придвинул к себе хрустальную пепельницу, недавно преподнесенную ему коллегами ко дню рождения, и молча сжег над ней сначала подлинник, а затем машинописную копию сообщения Гали. Скатав шарик из чистого листа бумаги, растер пепел в пыль и высыпал ее в корзину для мусора.
Досмотрев до конца это таинство, Тараскин тяжело встал со стула и направился к стоявшему в дальнем углу кабинета журнальному столику. На нем, рядом с чайником, грудились немытые со вчерашнего дня чашки и выделялась оригинальной формой редкая по тем временам банка растворимого бразильского кофе, подаренная чекистам наивной и добродушной узбечкой Гаянэ.
Кладбище
(Из личного архива Ефима Клеста)
Секретно
Экз. № 1
Постановление
об уничтожении личного дела № 27643 агента „Циник“
(Фрагмент)
Учитывая отмеченные в медицинском заключений особенности структуры личности „Циника“, в целях контроля за его поведением нами были созданы условия для „случайного“ его знакомства с другим нашим агентом — „Галей“. Результаты их взаимной проверки свидетельствовали о надежности агентов и их искренности во взаимоотношениях с Оперработниками.
Полтора месяца назад связь с „Циником“ и „Галей“ неожиданно прервалась. Принятыми мерами установить местонахождение агентов не представилось возможным.
По нашей просьбе и в нашем присутствии сотрудниками милиции была вскрыта квартира находящегося в длительной загранкомандировке гр-на Серова К.Н., в которой временно проживала „Галя“ со своей подругой Бондаревой Тамарой Васильевной, 1955 г. рожд.
При вскрытии квартиры в ней были обнаружены полуразложившиеся трупы „Циника“, „Гали“ и Бондаревой Т.В. со следами ударов колющими предметами. В квартире имелись явные следы ограбления. Из почтового ящика были изъяты две наши записки одного содержания: „Г. срочно позвони А.“.
Нами установлено, что Бондарева Т.В., будучи женщиной легкого поведения, являлась агентом Московского уголовного розыска. Использовалась в разработке преступных групп, в том числе совершавших ограбления женщин легкого поведения, имеющих валюту и иные ценности. В то же время Бондарева занималась незаконными валютными операциями, а также, будучи наркоманкой, поддерживала контакты с поставщиками, наркотиков.,
В органы прокуратуры, возбудившие уголовное дело по факту гибели вышеуказанных лиц, нами направлена информация о имевших место неслужебных, в том числе интимных, отношениях между сотрудником МУРа Кабановым С.Н. и находившейся у него на агентурной связи Бондаревой Т.В.
На основании вышеизложенного
постановил:
личное дело № 27643 агента „Циник“ производством прекратить и уничтожить в установленном порядке в связи со смертью агента.