– Очень смешно! Просто сейчас начну ухахатываться! Ты сам не намного-то и старше меня, умник! Если ты свободен, как ты утверждаешь, почему ты покорно исполняешь приказ Алишера? Ты что его дрессированный страж, друг или личный оруженосец? У вас странные отношения!
– Снова ты мыслишь запутано и по человечески, всё меряешь своими устоями! Даже если бы мы не были друзьями, по закону я обязан ему подчиняться – он старше меня и он вожак. А телохранитель Алишеру вообще не нужен, что за бред! У нас нет свиты и придворных дам, как где-то в вашей части мира. Просто он мой брат! Это ведь просто? Алишер мой старший брат. – Раздраженный Камиль, заметив, как я снова начала дрожать, властно притянул меня к себе. Мне даже перед собой стало стыдно, что я с благодарность восприняла тепло его обнаженной груди. Но мне ведь не терпелось узнать о подробностях!
– Брат? Но вы ведь с ним абсолютно не похожи!
– У нас один отец, но разные матери. Повелитель вольфгаров имеет много жен. – Очень просто пояснил Камиль, как само собой разумеющееся.
– Вольфгары многоженцы?!! – воскликнула я, ещё больше удивившись. – Какой кошмар! Так вот почему вы «не заморачиваетесь»! – передразнила я его небрежное высказывание. – А оказывается всё так распущено и не постоянно. Захотел – живешь с одной, надоела – пошел к другой, или к третьей. К чему напрягать себя каким-то чувством, главное чтобы было хорошо.
– Ты вот сейчас насмехаешься над вольфгарами? Ты несносная и упрямая сероглазая птица собралась судить о наших устоях? – его тон был ещё насмешливым, но уже в него закрадывались нотки угрозы.
– А почему бы мне и не осудить это? Я не знаю, как можно так жить и не поубивать друг друга! Я не смогла бы делить своего мужчину с другими женами. В голове не укладывается. Это противно!
– А как же насчет того «любить, отдавая всё, ничего не требуя взамен. Радоваться мысли, что он живет в этом мире»? Твои собственные определения любви как-то не совпадают с твоими рассуждениями! – Камиль вызывающе хмыкнул. – Ты собственница, Тара.
– Хорошо, я добавлю к своему определению, что я буду любить лишь верного мне мужчину! – выпалила я громко, чтобы заглушить его смех. – И вообще давай сменим тему. Расскажи мне лучше о своей семье, Камиль. Может, тогда я лучше начну разбираться в ваших устоях.
– Моя семья? О, она огромная! Это целый клан, который подчиняется отцу Алишера, то есть, …и моему отцу тоже. – Камиль вдруг напрягся, его голос прозвучал хмуро, с затаенным гневом. И я уже пожалела, что спросила об этом. Но самое странное, что я сидела и понимала, что о том, что я оказалась здесь, с ним, среди ночи – я не жалею ни капли. Тут мне было лучше, чем дома.
– С отцом у меня нет того сближения, – продолжал вольфгар. – Что есть с Алишером. У Рамира гнусный нрав и видимся мы с ним довольно редко. У меня есть ещё один брат и по отцу и по матери – Михас, ты видела его, он ещё мальчишка совсем. А мать, …мать погибла десять лет назад. …Её убили ваши воины. – Камиль замолчал. Либо стало слишком тихо, либо я слишком громко вздохнула.
– Прости. – Что ему я могла ещё сказать? Извиняться тоже глупо, причем здесь я, хотя мне и жаль. На моё сочувствие ему вообще наплевать. Я ощутила, как вольфгар напрягся всем телом, воспоминание приносило ему боль.
– У меня тоже нет матери. Я никогда не видела её, поэтому даже не могу её себе представить, – произнесла я, после небольшой паузы. – Может, она была такой же, как и я. Отец мне не рассказывал какой она была, он только повторял: «что я должна своей жизнью доказать то, что мама умерла не зря, что это я убила её во время родов». Мне всё время кажется, что если бы она была жива – моя жизнь сложилась бы совсем иначе, я была бы другой. Я бы не вздрагивала каждый раз, когда кто-нибудь ко мне прикасается, была бы веселее и беззаботней, знала бы всех в Криленде, бегала бы с утра до вечера, как вся обычная детвора, играла, училась бы жить, и никогда не зубрила бы эти карты маршрутов!
– И как все ненавидела бы вольфгаров. – Тихо добавил Камиль. – У тебя ведь не то, что злобы, у тебя нет даже страха по отношению к нам, то, что есть у других людей. Они забыли тебе всё это привить. Когда я тебя увидел тогда на выступе, подумал: «Первый враг, который расположен к вольфгарам больше, чем к собственному народу!»
– Да, я знаю. Ты постоянно намекаешь мне, что я ненормальная даже для людей, не говоря уже про вольфгаров! Но я не знаю, останусь ли я такой навсегда. Может, зачерствею, и стану вас люто ненавидеть, а может …и вовсе не смогу выжить в этом не подходящем для меня мире. Считаешь меня слишком слабой?
– Что бы ты меня, наконец, услышала, скажу – я не считаю тебя плохой Тара! – Раздражение, Камиль очень удачно пытался скрыть за миролюбивым тоном. – Просто твой народ другой. Не слабый, иной. Называют нас монстрами, а сами не меньше похожи на безжалостных тварей! – Грудь Камиля стала словно каменной от напряжения. – Этот разговор мне надоел, чайка! Лучше помолчи. Нужно дождаться утра, может, тогда твоя голова проясниться и ты вернешься в своё поселение.