– Родную кровь? – нерешительно переспросил Алишер, косясь на Муфара.
– Нет, – голосом истерзанной души, ответила Тара, не поднимая глаз. – Муфар может не опасаться, его не принесут в жертву. У Хаяма не осталось никого,…никого родного, в чьих жилах течет его, не смешанная кровь. Ни отца с матерью, ни родных братьев или сестер. Кроме …нашего с ним ещё не рожденного сына. Четыре месяца я носила его под сердцем, чтобы …убить, – она подняла глаза и уже выкрикнула, переполняясь своей болью, – Скажи мне теперь, что эта жертва так же необходима, и от этого всем будет только легче!!!
Из всех вольфгаров её понял только Алишер. Эти слова предназначались лишь ему. Да она и смотрела теперь лишь на него, обвиняющими и в тоже время такими умоляющими глазами.
– Что же ты молчишь? Скажи мне, что этим я спасу других детей, что дам шанс вольфгарам и людям бороться дальше, чтобы они, наконец, увидели свет! Скажи мне, что иного выхода у меня нет! Скажи мне, что жизнь Хаяма гораздо важнее, чем жизнь ещё не рожденного ребёнка, который может и не родиться, потому что без Хаяма меня убьют раньше! Скажи мне это! Я хочу услышать, как ты будешь уговаривать меня убить моего сына! – губы и подбородок Тары задрожали, – Пообещай мне, что я не буду терзаться от этой невыносимой душевной боли…
Она не знала, как тяжело это было ему слушать. Алишер искренне, всем своим горячим вольфгарским сердцем сопереживал ей, считая её своей сестрой и её горе – своим горем. Подойдя к ней, он поднял её, крепко обнимая, уже не взирая на все эти вольфгарские устои и их принципы.
– Ты всё это знаешь и без меня, – прошептал ей Алишер. – Я не буду тебя ни уговаривать, ни заставлять, потому что ты и сама уже приняла такое решение. Но если бы можно было Тара, в качестве жертвы я бы не задумываясь, предложил бы себя! Я бы отдал всю свою кровь, лишь бы избавить тебя от мучений. Жаль, что я не могу этого сделать, потому что я люблю тебя, как свою сестру и мне невыносимо знать, что тебе так тяжело. Я не могу пообещать, что боли не будет, она будет, но со временем утихнет. Твоя душа смириться, так же как она смирилась с первой потерей. Я бы мог успокаивать тебя бесконечно, но знаю, что сейчас тебе всё равно легче не станет. Моя маленькая чайка, ты прорвешься сквозь бурю, ты приведешь нас к свету, и сама согреешься в нем, воспрянув духом. Ты всё выдержишь Тара, и не только потому что ты жрец, и не потому что ты женщина, а потому что ты …любишь. Верно? Миру может, и необходим жрец доминанта, но тебе ведь нужен Хаям. Ты полюбила его. Ты знаешь, как важно было для него спасти свой народ, свой клан. А ваш сын …погибнет, сражаясь в этом бою. Думаю, он с радостью отдал бы жизнь за своих родителей. Не плач. …Прости меня, Тара, что не могу полностью разделить с тобой твои муки, тебе придется сделать это самой.
Всхлипнув, Тара кивнула, отстраняясь от него. Пошатываясь, она направилась в сторону селения. Может, кому-то могло показаться, что она брела куда глаза глядят, но на самом деле у неё была цель.
Она не нашла её в шатре. Намира играла со своим малышом, держа его на руках, сидя у костра. Тара тихонько опустилась рядом с ними, глядя на маленького Аджая, утирая свои катящиеся слёзы.
– Как же он похож на Камиля, – прошептала она. – Какая же ты счастливая Намира, что у тебя есть сын, от любимого тобой мужчины.
Намира не понимая, смотрела на неё во все глаза, интуитивно прижав сына ближе к груди.
– Скажи мне, ты бы убила Аджая, если бы знала, что этим можешь спасти жизнь Камилю и даже своему клану? – полный боли взгляд девушки из расы людей, пристально всматривался в глаза волфьгарки.
– Нет! …Я не знаю. Почему ты меня спрашиваешь об этом, Тара? Опять что-то случилось с Камилем?! – занервничала Намира, вскакивая с места. – Я знаю, беда постигла твоего мужа, все вольфгары в отчаянье, и мне тоже страшно. За спасенную жизнь Камиля благодарю. Но почему ты пришла именно ко мне? Я не смогу тебя утешить. – Намира пронизывала её настороженным взглядом, желая всей душой, чтобы Тара ушла. В её душе до сих пор жила ревность к человеческой женщине. Намира опасалась, что когда-нибудь Камиль всё же вспомнит свою безумную любовь, и тогда она уже не сможет его удержать даже десятью сыновьями. Поэтому Намира старалась встречаться с Тарой как можно реже, и была даже рада, когда Алишер отправил Камиля в тыл селений.