– Уходи, – слабым голосом выдавил он, не глядя на вольфгарку, с безумным видом, притягивая к себе Тару, сгребая в охапку свою любовь.
Следом за Намирой, из-за стен донесся его раненый, исполненный боли стон. Так рыдали вольфгары. Без слёз. Их слёзы испарялись на дне их горящих глаз. Но иные так же были способны страдать, разрывая себе душу в клочья. Прочувствовав её терзания, Хаям ощутил ту же боль, только умноженную его любовью к ней.
– Посмотри на меня, – прошептал он, возвращая её в чувство, наполняя своей силой. – Тара! Тара! Тара! В пустоте нет ни чувств, ни ощущений, ни красок. Умирая, я ощутил эту разделяющую нас пустоту. …Ты со мной. Я так люблю тебя!
– Ты знал? Видел, что будет именно так? Поэтому ты словно не замечал его, растущего во мне? – с горечью выдавила она, поднимая на него глаза.
– Нет, что будет именно так – не знал, – затряс головой Хаям. – Просто я не видел его в будущем, но ведь оно же изменчиво. Я не смог увидеть в чём и где будет подстерегать опасность. Прости меня, …за то, что мы его потеряли.
С момента их первой встречи, а особенно после завершения ритуала посвящения в жрецы, в их жизни происходило много сверхъестественных и магических явлений. Но в том, что Хаям восстал из мёртвых – было что-то мистическое, за гранью понимания разума. Они смотрели друг на друга, впитывая взглядом души друг друга, растворяясь и сливаясь снова воедино. Отдаваясь постигшему их року и чувству, которое было сильнее злого рока. Глядя на него сквозь слёзы, Тара осознавала, что заменить ей, чувственную глубину взгляда этого гордого и вспыльчивого вольфгара уже ничто не сможет. Что ничем нельзя заменить ощущений, когда он обнимает её. И только от него исходит такое нестерпимо горячее, пылкое, поглощающее её чувство. Он принадлежал не этому миру, и не вольфгарскому народу – он принадлежал ей. Надменный, заносчивый, непредсказуемый вольфгар любил её.
Где-то о том же думал и Хаям, не отводя от неё глаз. Сейчас их связь была ещё сильнее, и острее был страх потерять, то, что таким невообразимым образом далось ему снова.
Сын. … Вольфгар уже знал, что будет мстить за него ещё яростнее. Хотя он ощутил это уже давно, разорванные и смутные видения предупреждали его об этом, только Таре он не хотел говорить. Хаям знал, что этому ребёнку не суждено было увидеть этот мир. Жажда жизни, жажда любви этой девушки, разгорелась в нем ещё ярче, после пустоты мира ушедших душ. Теперь он зубами выгрызет эту победу. И уже по-другому быть не должно!
– Знаешь, что я однажды понял, глядя на тебя? – тихо произнес он, прижимая её к груди. – Когда сильно увлекаешься кем-то, то ты лишь охвачен своими ощущениями в этом. А когда вдруг полюбишь по-настоящему, осознавая все его недостатки, ты всё равно понимаешь, что без него жизнь уже невозможна. Любовь – это сложно сплетенная страсть души. …Для тебя я бы сделал то же самое. Это был единственный путь, чтобы продолжать бороться. Но наша жертва не станет напрасной, Тара. Ради него мы теперь должны победить. Слышишь?
– Внутри …так пусто, – измучено прошептала Тара, – Мы зачали его, когда плыли в Харон, тогда мне казалось, что, отдаваясь тебе – я жертвую собой ради других. А теперь получилось так, что этим ребёнком я тоже пожертвовала ради других. А я так хотела его. Хотела понять, что значит быть матерью, ведь её у меня никогда не было. …Знаю, что нужно бороться, но сил больше нет. А лавры долгожданной победы украсят ещё сотни смертей.
– Да, победа будет возвышаться на телах убитых, но таков закон войны. Сейчас хотя бы снова есть надежда. И с тех пор, как мы сошли с корабля – многое изменилось. Между нами. Теперь я верю в нашу победу гораздо больше, чем в начале нашего путешествия, и уже знаю, что нужно делать. Мы будем не защищаться – теперь мы будем нападать! – С этими словами Хаям поднялся на ноги. Каменные плиты враз исчезли под землей. И перед вольфгарами предстал владыка клана ветра, держащий на руках свою жену. Живой. Грозовые жрецы снова были с ними, давая надежду.
Ряды вольфгаров взорвались единым могучим победным кличем!
Глава 36
Мыслей не было. Хотелось только, чтобы он был рядом. Сейчас мне он особенно был нужен. …Так некстати пришлась эта война.
Но держать меня постоянно за руку Хаям не мог, и разделяться, как я не противилась этому, у нас не получалось. Он натаскивал своих васау перед атакой, перемещаясь по огромному вольфгарскому стану или с одного поселения людей в другое. Сейчас вольфгары укрепляли своими отрядами крепости, на которые обрушилась черная каста, нащупавшая пробоины в обороне.