Почему?
Впрочем, это не важно. Сейчас — не важно.
Томасу нужна Кира.
Он закрывает дверь и заглядывает в соседнюю комнату. И там, наконец, он видит ее. Киру. И Марлу, сидящую у подножия кровати прямо на полу.
Кира лежит неподвижно в умиротворенной позе на спине. Ее обнаженные руки поверх одеяла покрыты синяками, и Томас чувствует, как горло перехватывает. Он тихо рычит.
— Можешь не стесняться, — Марла горько усмехается. — Она не спит. Она без сознания.
— Почему? — гнев сменяется страхом.
Кошка вздыхает.
— Потому что все это время, что она была у них, вместо обеда ее кормили "черным порошком" и, демоны знает, чем еще.
Томас чувствует, как грудь обжигает холодом. Подонки, как они посмели! Шагнув к кровати, он опускается на колени и берет в руки ладонь Киры, холодную и безжизненную. От Киры пахнет мылом, а от постели — свежестью. Теперь понятно, что здесь делает кошка: очевидно, Капитану нужна была помощь женщины. Да и ночная сорочка, в которую одета Кира, выглядит знакомой. Это сорочка Марлы.
Томас прижимается лбом к прохладной коже ладони Киры и закрывает глаза.
Он пытается радоваться тому, что она жива. Она здесь. В безопасности, тепле и среди друзей.
Почему же ему так горько? Почему в глазах Марлы мелькают огоньки бессильной ненависти? Почему Ника плачет, а Капитан кажется бездушной куклой?
И тут Томас понимает. А точнее — чует. Сквозь аромат мыла пробивается запах того, что похитители делали со своей пленницей. Запах насилия и мужской похоти.
— Отпусти ее. Она вряд ли поблагодарит тебя, если проснется со сломанными пальцами, — он слышит голос кошки будто бы сквозь вату. Моргнув, он осознает, что сжимает ладонь Киры до хруста в костях.
Отпустив ее, он поворачивает голову к Марле. На краю сознания мелькает мысль, что надо извиниться. А потом — что сейчас это неуместно.
— Кто? — выплевывает он. — Кто это сделал?
Кошка пожимает плечами, но ничего не отвечает. Вместо нее отвечает Капитан, стоящий в проеме двери и наблюдающий за этой сценой.
— Йеш Горс и те, кто был с ним. Люди. И Твари. Не верхушка, в этот раз их руки чисты.
Томас хмурится.
— Йеш Горс… Он же был мертв… так вот, почему Ника плачет!
Капитан молча кивает. На его лбу, ровно между бровями, залегла глубокая складка. Черная повязка особенно выделяется на бледной от бессонной ночи коже.
— Мы их убили, Томас. Всех.
Томасу нравится это слышать. И одновременно слегка досадливо, что он не участвовал в этом…
— Вы? С тобой кто-то был?
— Да. Ника. И Джек, — на последнем слове голос Капитана слегка изменяется.
Томас снова смотрит на Киру. Если Марла права, то Кира вряд ли помнит о случившемся.
И это хорошо.
— А где он? Где Джек?
Капитан кривит губы в некрасивой усмешке.
— Заметает следы. Не хватало нам расследования еще одного массового убийства, если вспомнить, что это сделали мы сами. Мэри ему помогает. Она бывшая послушница Смерти, у нее остались связи с работниками Крематория. Думаю, они уже там. Сжигают в печах то, что осталось от тех ублюдков.
Получается, из всех Теней, только он, Томас, оказался не у дел.
— Почему ты не послал за мной ночью? — тихо спрашивает шакал. — Я… я мог бы помочь… хотя бы Джеку и Мэри.
— Мне нужен хоть один, у кого есть достаточно сил. А если точнее, именно тебе предстоит сегодня работать по делу, — отвечает Капитан.
— По делу?
Капитан вздыхает.
— Да. На нас висит дело о массовом убийстве в Обители, помнишь?
Томас качает головой.
— Я сейчас отправляюсь в Верхний Город, — продолжает Капитан. — Мы и так затянули с началом расследования. С Шейком я бы договорился, но новый куратор пока что для меня загадка. Я доложу ему, что… мы снова в полном составе, надеюсь, он поймет, отчего эта задержка. Но нужно действовать.
— А как же она? — Томас показывает на Киру.
— Ей ты сейчас не нужен. Никто не нужен. Когда действие "черного порошка" закончится, с ней будет Марла. И Ника. Возможно, вернутся и Мэри с Джеком. А нам пора поработать.
Томас сглатывает горькую слюну и переводит взгляд на кошку. Та отвечает ему безучастным взглядом.
Она крепко обижена на него, и за дело.
— Хорошо. Что от меня требуется?
Капитан прав. Пора работать. Возможно, занимаясь делом, он перестанет ощущать себя жалкой шавкой, которую ткнули носом в собственное дерьмо…
Мэри
Когда Джек будит ее после полуночи стуком в дверь, он совсем не похож на сгусток тьмы. Нет. Наоборот, его эмоции настолько яркие, что Мэри отчетливо видит каждую из них.