Джек покачал головой
— Не надо. Не усугубляй, — попросил он.
— Да пошел ты. Я сказала: прочь из моего дома. Той, кого ты ищешь, здесь нет.
Джек вздохнул, но больше ничего не сказал. Открыв дверь, он медленно спустился по лестнице, вышел на улицу и медленно побрел по узким улицам Термитника к Лагуне.
Никто не видел, что на его лице написаны смятение и злость.
Никто не слышал его бесшумных шагов.
Никто его не заметил.
Будто он действительно был невидимкой…
Мэри
Мэри стоит у окна и меланхолично рисует пальцами по стеклу. Она представляет себе бесконечную спираль, уходящую в небо. Почему-то так ей становится легче. Проще отрешиться от всего, что произошло.
И продолжает происходить.
Кира исчезла вчера утром. А к сегодняшнему вечеру от Теней ничего не осталось. Как будто именно она была самым главным кирпичиком, фундаментом, крепкой нитью, соединяющей их всех.
Они так ни до чего и не договорились.
Марла ушла первой, заявив, что ей нужно домой. Кошка была обижена. А еще ей действительно было больно.
Стоило двери за ней закрыться, как Мэри услышала в эмоциях Томаса сожаление. Кажется, он и сам не понимал, что ему нужно в тот момент.
Разговор не клеился, никто не хотел думать о деле ткачей. Да и не могли они.
Мэри и не знала, что стало с теми папками, что принес Джек. Остались ли они лежать на столе Томаса, или Джек взял их с собой?
Джек ушел вслед за Марлой, и Мэри не решилась попросить его проводить ее до дома. Пока он был тьмой без единой искорки эмоций, она чувствовала рядом с ним тревогу.
Она нашла себя в том, что "видит" людей своим даром. Но сейчас Джек был для нее невидим.
Будто его и не было.
Мэри оставила Томаса в совершенно растрепанных чувствах, но, к сожалению, она ничем не могла помочь другу-шакалу.
Наоборот, она слышала, что он хочет остаться один. Она понимала его.
Ни о каком деле речи не пойдет, пока они не вернут Киру.
Если бы еще знать, как ее вернуть…
А ведь, она, Мэри, может помочь! Она может нарисовать Киру.
Думать о подруге и применить свой дар.
Почему это не пришло ей в голову раньше? Она могла сделать это еще вчера!
Время. Время идет. И сейчас, когда Мэри осознала всю степень своей глупости, оно больше не кажется вязкой субстанцией, обволакивающей все вокруг.
Нет.
Теперь оно летит с бешеной скоростью, и Мэри кожей чувствует: что-то происходит. Прямо сейчас.
И она не в силах это предотвратить.
Она опоздала.
Хлопок двери заставляет ее сердце колотиться от ужаса. Задумавшись, она не почувствовала чьего-то приближения!
Раскрыв свои слепые глаза, Мэри пятится от окна, пытаясь нащупать руками хоть что-то похожее на оружие.
Дыхание. Она слышит дыхание!
Что с ней? Почему она ничего не "видит"? Неужели дар решил покинуть ее именно сейчас, когда он так нужен!
— Что с тобой? — слышит она тихий голос Джека.
Облегчение накрывает ее штормовым шквалом, ноги подкашиваются, и Мэри, всхлипнув, опускается на пол.
Руки Джека подхватывают ее, не дают упасть, и она носом утыкается ему в плечо, наконец, начиная чувствовать запахи.
Пыли и влажной шерсти, будто Джек надел новый плащ, который еще не успел пропахнуть его одеколоном, вишневым табаком Киры и совершенно непередаваемым запахом полицейского участка.
Она слегка ведет головой, задевает щекой его подбородок и понимает, что сегодня утром он пренебрег бритьем. В голову приходит совершенно нелепая и неуместная сейчас мысль: пока ее глаза не ослепли, она никогда не видела его с щетиной на лице.
Ей становится стыдно.
— Я тебя не слышала, — тихо говорит она. — И испугалась… немного.
Ей хочется провалиться сквозь землю из-за того, что ей приятно стоять вот так, в кольце его рук.
Она никогда не позволяла себе мечтать о Джеке.
Никогда.
Потому что он — человек.
Потому что она — Тварь.
— Прости, — его дыхание шевелит ее отросшие волосы, и она чувствует, как щекам становится горячо.
Надо отстраниться.
Твари не место рядом с человеком. Даже если эта Тварь — слепая.
— Все нормально, — неловко отвечает Мэри. И невероятным усилием воли выпутывается из рук Джека. — Зачем ты пришел?
Он будто бы отступает на шаг. Так странно: она едва слышит его дыхание, а шаги и вовсе бесшумны.
И только шелест его дыхания подсказывает Мэри, что Джек все-таки есть. Что он существует. Это необычно…
— Я хочу, чтобы ты нарисовала Киру, — говорит Джек. — Ты ведь сможешь?
— Я… я только что об этом думала, — говорит Мэри. — Странно, что мне не пришло это в голову раньше…